Саня вышли к окраине поселка и присели на валун.
Не успели и слова сказать, как послышались шаги.
Ребята нырнули за камень. Совсем рядом торопливо прошел высокий человек, постукивая палкой.
— Геолог?! — удивилась Ася. — Наверное, тоже мальчишек искать.
Вытянув по-цыплячьи шею, она взглядом проводила мужчину.
Геолог свернул к буровой, подошел к трубе, из которой вчера ребята пили воду. И вдруг вышка озарилась светом — снизу из трубы вырвался длинный огненный язык! Вокруг него веером взлетали сверкающие струи.
— Вода, вода горит! — шепотом закричал Саня.
— Тише ты.
Фонтан быстро ослаб и стал оплывать, как свеча, вместе с ним уменьшалось и пламя. Силуэт геолога, который стоял рядом, держа в одной руке коробок со спичками, а в другой — карманные часы, растворился в темноте. Через минуту геолог прошагал обратно, все так же сердито стуча палкой.
— Воду зажег?! — недоумевала Наташа. — Как это?
— И зачем? — гадала Ася. — Может, тоже сигнал?
— Тем, на сопку! Отвечает, — Наташа обомлела от догадки.
— Подсмотреть бы за ним, — предложила Ася.
— Верно! Пошли скорей.
В доме геолога горел свет.
— Постойте, я сейчас, — тихо проговорила Ася и подкралась к окошку. Заглянула в него. — Сидит один…
— Шпионы всегда одинокие, — отозвалась Наташа.
— На столе карта разложена…
— У них всегда карты, — опять заметила Наташа.
— Я тоже хочу подсмотреть, — потребовал Санька.
— Что ты!
— Нет, хочу, — пятился Саня. — А то пожалуюсь теге Маше.
— Ладно, — вздохнула Ася. — Давай подсажу.
— Я сам, — вырвался Саня и полез на завалинку. Он так громко пыхтел, что было слышно в нескольких шагах. Ухватился за раму и, запнувшись о что-то, с размаху ткнулся лбом в окно.
Зазвенело стекло… Хлопнула дверь.
— Кто тут? — раздался бас.
Геолог был уже на улице.
— Снова ты, камчадал?! — удивился он и строю опросил: — Что тут делаешь? Э, да у тебя кровь. Идем, идем, — потащил мальчишку к себе.
Санька с перепугу ни слова.
— Зачем по окнам лазаешь? — выговаривал геолог. — Опять беспризорный?
— Нет, я зорный, — потупившись, пробормотал Санька. — Я только хотел карту посмотреть.
— Какую карту?
— Настоящую, шпионскую.
— Что, что?
Санька почувствовал, что сболтнул лишнее.
— Я больше не буду, — пробурчал он. — Отпустите.
— А как же стекло? Кто стекло вставит?
Санька опустил глаза, молчал.
— Дом-то найдешь?
— Угу…
Глава 5.
КАМЕННЫЙ ЗУБ
Каменный Зуб, до которого, казалось, рукой подать, словно уходил от мальчишек. Кедрач, издали такой ровный, бархатистый, предстал густой, переплетенной вкривь и вкось, сетью. И лесом не назовешь эти двухметровой высоты хвойные дебри, и ноге ступить негде. Кедрач то хватал ершистыми липучими лапами, то отшвыривал, как пружина. Местами он образовывал шатры, под которыми было темно и душно, как в бане.
Славка прицеливался, куда шагнуть. Посмотрев в спину Анелькуту, который ловко прыгал, будто порхал по распустившимся возле самой земли деревянным петлям, тоже скакнул. И тут же застонал:
— Ой, ой!
— Кые, кые, — подбежал Анелькут. — Какой неловкий. Надо на носочках, как за нерпушкой по битому льду. Тогда не провалишься.
Ухватившись за перекрещенные стволы стланика, в которых, словно в капкане, застряла нога Славки, ребята раздвинули их.
— Куда завел? — поднял Славка потное, исцарапанное и перемазанное смолой лицо, обращаясь к Генке.
— Ну, ты веди.
— Надо по компасу, — насупился Славка.
— Надо бы, да кабы, — передразнил Генка. — Что ж не взял?
Анелькут смотрел на товарищей открытыми добрыми глазами и улыбался.
— Зачем спорить? «Нэтан» солнце говорит — «до свидания», — и он развел руками.
Весь вид Анелькута показывал: «А мне хоть бы что». Блестящие, иссиня-черные волосы были гладки, будто только что причесаны, куртка плотно затянута широким, отороченным медными бляхами ремнем, сбоку пристегнут нож в чехле. Брюки заправлены в мягкие сапоги из выделанной оленьей кожи — ровдуги, расшитой разноцветными кусочками сукна.
Славка перевел взгляд на Генку и прыснул: спутанные волосы — шваброй, лицо пестрое от смоляных пятен и нити. Расстегнутая рубаха — распашонкой. Левое плечо скособочилось под тяжестью ружья.
— Эх ты. Тартарен из Тараскона.
— Я тебе пообзываюсь, книжник лопоухий.
— Однако пошли, — решительно сказал Анелькут.
— Куда ты? — окликнул Генка, видя, что коряк направился не вверх, а поперек сопки.
— Прямо нельзя, закружим в кедраче. Надо распадок искать.
Идти за Анелькутом сразу стало легче. Тот же кедрач, но будто поредел. Коряк находил среди зарослей длинные и узкие, как щели, коридоры, кружащиеся спиралями…
Когда ребята уже не чаяли выбраться на свет, коридоры стали расширяться, разделять, чащу стланика на островки. Пахнуло свежестью.
Анелькут остановился, вытянув шею, раздул ноздри и медленно повел головой.
— Вода! — он, не оборачиваясь, махнул рукой и взял круче.
Прямо перед глазами открылась лощина. По ней в низинках белели широкие кругляши лежалого снега, тянувшиеся бусами вверх, к самому Зубу.
— Урра! — Славка помчался вперед и с разбегу кувыркнулся.
— Балбес, опять кричишь, — вяло обругал товарища Генка и, тоже растянувшись на снегу, стал набивать им рот.
Анелькут, присев на корточки, принялся руками уминать наст. Достал нож и вырыл глубокую лунку.
— Снегом не напьешься. Идите сюда.
— Смотри-ка, вода! — Славка опустил в снеговой колодец нос.
— Однако много не надо: ходить тяжело, — предупредил коряк.
Но Славка, пока не осушил ямку, не встал. Когда поднял голову, ребят уже не было.
— Эй! — закричал Славка. — Куда спрятались?
Из-за куста кедрача высунулся Генка. Он делал таинственные знаки, прижимая палец к губам, а другой рукой, угрожая, показывал кулак.
Славка поднял плечи к ушам и, крадучись, на цыпочках засеменил вверх.
Рядом с Генкой он увидел лежавшего на снежном языке Анелькута.
