Санька живет в обыкновенном городе, и ничего необыкновенного в нем нет. Вот только на одной улице стоит фабрика. Кондитерская. И пекут на ней настоящие пряники. Вот она-то, как раз, очень необыкновенная. А все потому, что, когда она работать начинает, на полгорода такие ароматы слышны, что у всех прохожих сразу настроение поднимается, и они начинают улыбаться друг другу и даже здороваются с совсем незнакомыми людьми. А аромат самый что ни на есть пряничный. Взрослые сразу детство вспоминают. А дети детство не вспоминают, потому, как им его еще не надо вспоминать. Они же пока еще дети.
Рядом с этой фабрикой как раз Санька и живет. Она пока еще тоже ребенок. И когда Санька куда-нибудь уезжает, в другие города, или к бабушке в село, например она, всегда говорит, что приехала из Пряничного города. Потому все и знают ее, как Саньку из Пряничного города.
У Саньки столько историй уже приключилось, что их срочно надо поведать миру. Для чего? Ну, для того, хотя бы, чтобы люди прочитали и улыбнулись, и может быть, даже вспомнили о своих детских приключениях. Ведь в детстве, согласитесь, здорово было жить. Саньке, на своей улице очень интересно. Друзей, видимо невидимо. Игр столько, что за целый день не переиграть. Да еще Санька постоянно что-нибудь выдумывает. Так, однажды, одним летним днем, она решила… стать дирижером.
Как Санька была дирижером
Санька всегда была заводилой. Почему так у нее получалось, она не знала. Но вся детвора из близлежащих дворов, участвовала в играх придуманных именно ею.
Вот и на этот раз пришла ей в голову интересная идея – до жути захотелось организовать свой хор. И чтобы по настоящему, как в телевизорах показывают на сцене и со зрителями. Придумалось быстро, а реализовалось еще быстрее. В Санькином дворе была Агитплощадка. Это такая площадка, на которой стоят лавочки в два ряда и настоящая сцена с крышей-улиткой. Раз в неделю приезжали артисты в костюмах с бабочками и длинных платьях с розами на груди. Они пели с настоящими микрофонами и танцевали под музыку, вырывающуюся из огромных колонок. Вся площадка заполнялась жителями окрестных дворов, распахивались окна в домах, и начинался праздник.
Обычно вокруг Саньки всегда крутилась стайка ребятни, а потому хор организовался в пять минут.
– Кто будет играть в хор? – был брошен клич Саньки.
– Я!
– Я!
– И я!
– Я тоже!
Человек десять хористов выстроилось в нестройный рядок на сцене. Санька нашла длинную веточку, потому как без этой самой веточки дирижер вовсе и не дирижер. И эта необходимая деталь тут же придала ее статусу важности. И весь хор понял, что это вам не так себе, это все по-настоящему. Санька же, войдя в роль дирижера, с энтузиазмом принялась за дело. Расставила хористов в два ряда. Самых высоких во второй ряд, тех, кто пониже, в первый. Вот хор и сформирован. Остался самый важный вопрос – что петь? Вот только на ум, почему-то не приходило ни одной песни. И все хористы, и дирижер стояли, задумавшись, вспоминая. Кто-нибудь неожиданно выкрикивал:
– А может быть… Ой, нет, это не интересно.
– А может эту?
Но, почему-то не вспоминались слова, а если и вспоминались то не все. В общем, репертуарный кризис.
Санька почувствовала критический момент. Помедли она еще немного с предложением, и желание играть в хор улетучится. И она лихорадочно начала вспоминать. И, как это порою бывает в миг отчаяния, неожиданно рождается. Да, рождается чудо! Она не вспомнила ни одной песенки, но она придумала!
– У нас будет грузинский хор! – воскликнула Санька, – На кого укажу дирижерской палочкой, тот начнет петь. Укажу на другого – он подхватит, потом на третьего. Так у нас и получится целый хор.
– А что петь-то, мы ж грузинского не знаем?
– Вы что, никогда не смотрели грузинских фильмов? Помните, как там они поют? Вот и вы так же пойте!
Сказано – сделано. Видимо действительно всем хотелось петь. И полились голоса, ясные чистые громкие. Дирижерская палочка летала над сценой, указывая то на одного, то на другого.
– Аа-аа-а-а-аа-а, – пел один громко.
– М-м-м-м-ммм-м, – подхватывал другой еще громче.
Нравилось всем. И казалось, что это уже не двор, а концертный зал, и зрители, зрители… И они аплодируют и вызывают на бис.
– Это не двор, а дурдом какой-то!
– Мы сейчас участкового позовем!
– Да что участковый, сейчас я им всем по очереди уши-то пообрываю. Разорались на всю улицу!
Но ни дирижер, ни хористы ничего этого не слышали. Они рождали звуки, они уже видели грузинские горы, и высокое небо, и парящих в облаках орлов. И дирижерская палочка легко и изящно парила над сценой.
Но вдруг, она, каким-то чудом вырвалась из рук, обогнула уверенную дугу над головой, и Санька почувствовала острую, жалящую боль в том самом месте… Ну, в общем, в том самом месте.
– А ну, прекратить! Разорались! Вот сейчас родителей-то позовем, будете знать!
Чудесная волшебная мелодия голосов распалась нестройными нотками, парящий орел скрылся за облаками. Санька медленно повернулась и увидела целую когорту бабок в пестрых платочках. Те зловеще сверкали очками и грозили клюками. Да, сказка разрушилась, пришлось ретироваться. Против такой силы не попрешь. Саньке сделалось как-то грустно. Ей думалось: неужели они не видели грузинские горы и высокое небо, и парящих в облаках орлов? Наверное, они просто не смотрят грузинские фильмы.
А жаль. Жаль, товарищи-граждане-господа. Жаль, что вы не смотрите грузинские фильмы. Они бы многому вас научили. И может однажды, и вы увидели бы и грузинские горы, и высокое небо, и парящих в облаках орлов.
Как Санька строила дом
Зима, сугробы выше головы. После домашних уроков выбегаешь на улицу, красота! Смеркается уже, темнеют силуэты домов, то тут, то там зажигаются уличные фонари.
Санька увидела выброшенную елку. Кое-где мишура блестит, даже елочные игрушки сохранились.
Будем играть в Новый год! – предлагает Санька друзьям.
Сказано-сделано. И начались приготовления. А приготовления к игре, это даже еще интереснее, чем сама игра. Надо много чего сделать. Во-первых, место для дома найти, во-вторых, дом обставить. В общем, дел на весь вечер – торопиться надо.
Дом сразу нашелся. Это сцена на Агитплощадке. Сцена большая, тут и не одну комнату можно сделать, а целых две. В Санькиной голове уже вся схема родилась.
– Вот тут будет вход, – обозначает она один из углов сцены ветками рябины, – а здесь, посередине – стена, а за ней вторая комната. А здесь мы поставим елку.
