глаза их светятся от восхищения.
Многие ранены и с трудом стоят на ногах, облокотившись на воткнутое в землю оружие, кто-то, потеряв много крови, лежит без сознания среди точно таких же обездвиженных тел. И пусть в воздухе всё ещё витает отчаяние, безжизненным пеплом оседающее на просветлённых, атмосфера вокруг Лунху Чжао становится тёплой и радостной.
Несмотря на пережитый ужас, трясущиеся от напряжения руки и ноги и боль от ранений, эти дети находят в себе силы смеяться. Они спасены! Учитель, имени которого они даже не знают, стал для них настоящим героем, обладающим сверхъестественной мощью, примером для подражания.
Сердце бессмертного дрогнуло. Первый раз за долгие годы кто-то столь искренне им восхищается и просится в ученики по собственной воле. Первый раз за долгие годы с ним разговаривает кто-то, кроме Чэньсина, нового ученика и Лунху Ифэя.
Чжао растерян. Сердце, впитавшее в себя тепло чужих голосов, бьётся быстрее. Он неловко улыбается и, бесшумно отправив меч в ножны, прячет ладонь в мягкой шёрстке кота. Тот едва слышно урчит, и этот низкий звук расслабляет, освобождает сознание от беспорядочных мыслей.
Как раз в этот момент из-за деревьев выходит Чэньсин. Следом за ним, чуть поодаль, неуверенно шагает Лу Цайхуа. Одним своим видом они напоминают учителю Чжао котят, заплутавших в лесу и этим фактом страшно удручённых. Несмотря на то, что из леса они всё-таки выбрались, на лицах их по-прежнему написано выражение полной потерянности, и это забавляет бессмертного.
— Мои драгоценные мальчики, где же, позвольте спросить, вас носило?
Голос учителя холоден, однако в душе он вздыхает от облегчения. Оба ученика живы-здоровы вопреки его плохому предчувствию, и это не может не радовать. Правда им об этом знать не обязательно. Он слишком сильно за них волновался, а потому они просто обязаны объяснить своё исчезновение, и, ко всему прочему, понести наказание за неисполнение требования оставаться в повозке.
Лу Цайхуа и Чэньсин переглядываются. Оба не могут решить, рассказывать ли наставнику о своём приключении. Юноша в алом, скрестив на груди руки, отводит взгляд первым, девушка в чёрном в то же мгновение заливается краской.
Чжао по-своему истолковывает их поведение и с хитрой улыбкой выражает своё недовольство. Такое наигранное, что всем вокруг кажется, будто учитель испытывает совершенно противоположное чувство.
— Ну вы, конечно, выбрали время. Я человек понимающий, но всё же этим заняться вы могли бы и позже.
Цайхуа и Чэньсин одновременно давятся воздухом.
— Учитель!!!
— Учитель!!!
Глава 26. Прочный фундамент дал трещину, в глубины души закралась пустота
Остаток пути до горы Лунхушань Цайхуа провела в угрюмом молчании. Несмотря на то, что ночное происшествие близ города Иу обошлось без жертв, на сердце было тягостно.
Время от времени Цайхуа вспоминала битву в лесу. Тогда, окружённая жаждущей крови толпой, просветлённая была преисполнена непоколебимой решимости никому не вредить, однако сейчас она не могла объяснить своих действий. Внезапное чувство заботы о простых смертных, когда в первую очередь ей следовало думать о своей безопасности, не поддавалось здравому смыслу. В тот день Цайхуа впервые его ощутила, и когда всё закончилось, оно бесследно расселось, как предрассветная дымка.
И всё же Цайхуа не могла избавиться от мысли, что что-то в ней изменилось. Ей будто открылась какая-то новая, неизведанная грань её «Я», о которой раньше она не догадывалась. Сверкнув заманчивым светом и оставив после себя таинственный след, эта часть Цайхуа вмиг обесценила всё, чем та раньше жила.
В неподходящий момент прочный фундамент дал трещину, в глубины души закралась пустота. Оставалось двигаться дальше, но только куда, если прежние ориентиры потеряли значение?
— Эй, а побыстрее нельзя? У нас не так много времени.
Чэньсин дёрнул её за рукав. В серых глазах полыхал огонь нетерпения, однако Лу Цайхуа была слишком подавлена, чтобы обратить на это внимание.
Тем не менее, последняя фраза Чэньсина звучала разумно: времени у них действительно было немного. В поселение, в котором раньше жила Цайхуа, они въехали в полдень, а вернуться в Ли им предстояло до наступления сумерек. Учитель Чжао и так неохотно отпустил Цайхуа и Чэньсина, пригрозив удвоить обоим нагрузку за пропуск дневных тренировок. Поэтому не подлежало сомнению, что за опоздание их ждёт ещё более суровое наказание.
— Не волнуйся, мы уже пришли, — скрестив на груди руки, девушка кивнула в сторону до боли знакомой деревянной двери.
Вместо безудержной радости, которую Лу Цайхуа испытывала большую часть дороги домой, сердце вдруг охватил липкий страх. Подобно вьюнку он уверенно опутывал тело, сдавливал сильнее с каждым мгновением и высасывал последние силы.
Жизнь с наставником Чжуаньцзэ и Юньчжи вдруг показалась ей выцветшим бессмысленным сном. Всё вокруг напоминало иллюзию: и низкие домики с изогнутыми чёрными крышами, и чисто выметенные улочки, и даже знакомые лица селян, поздравлявших её с возвращением.
Цайхуа словно оказалась на границе двух разных миров. Первый, который она недавно покинула, оказался пустым миражом. Ключ от второго же она пока не нашла. А единственным человеком, не утратившим для Цайхуа своей значимости, оказался Чэньсин. Сейчас, когда она снова вернулась в призрачный мир своего прошлого, он один был настоящим.
Обернувшись, точно в попытке найти хоть немного поддержки, она посмотрела Чэньсину в глаза. Однако тот не заметил в её взгляде испуга. Продолжая теребить кончик намотанной на руку ленты, юноша погружался всё глубже в размышления о прошлом Лао Тяньшу. Тайна, мучившая его столько лет, вот-вот будет раскрыта. Разве мог он думать о чём-либо ещё?
И тогда Лу Цайхуа улыбнулась. В конце концов, она ждала этого дня целый год. Так почему бы не задвинуть свой страх вместе с необъяснимыми чувствами в дальний угол души и не вернуть себе хоть немного прежнего буйства эмоций?
Медленно выдохнув, Цайхуа пинком распахнула деревянную дверь и что есть сил закричала:
— Я дома!
Воссоединение с семьёй оказалось не менее тёплым, чем она ожидала. Стоило увидеть родные, почти не изменившиеся за год лица Юньчжи и наставника, как все страхи рассеялись. Пусть прошлое и кажется ей чужим и обманчивым, люди, которых она наконец-то увидела, продолжают согревать её сердце лучами безусловной любви.
Ни наставник, ни названная сестрица её сегодня не ждали, что было заметно по их неловким движениям. Оба были людьми достаточно сдержанными и не привыкшими обнажать своё сердце даже перед самыми дорогими людьми. Им было легче заранее подготовить себя к событиям будущего, продумать каждый свой шаг и выбрать подходящие фразы для всех возможных бесед. А в момент, когда другие начинали тонуть в океане внезапных эмоций, они
