Когда Бог Смерти спустился на равнину, тянущуюся вдольВедры, набросился на него в облике огромной кошки из Канибуррхи предводительракшасов Тарака.
И тут же отскочил назад. Ибо пользовался Яма демоническимрепеллентом, и не мог из-за этого Тарака с ним сблизиться.
Взорвалась кошка, чтобы стать круговертью серебряныхпылинок.
— Бог Смерти! — взорвались слова в голове уЯмы. — Помнишь Адов Колодезь?
И тут же всосал в себя смерч камни, щебень, обломки скал ишвырнул все это издали в Яму, который завернулся в свой плащ, загородил егополою глаза и больше не пошевельнулся.
Через минуту-другую яростный напор иссяк.
Яма не пошевелился. Вся земля вокруг была усеяна мусором —кроме небольшого круга, в котором стоял он, но не было ни одного камня.
Яма опустил плащ и уставился на крутящийся вихрь.
— Что за колдовство? — послышались слова. —Как ты ухитрился устоять?
Яма не сводил с Тараки взгляда.
— Как ты ухитряешься крутиться? — спросил он вответ.
— Я — величайший из ракшасов. На меня уже падал твойсмертельный взгляд.
— А я — величайший из богов. Я выстоял в АдовомКолодезе против всей вашей орды.
— Ты лакей Тримурти.
— Ошибаешься. Я явился сюда, чтобы сражаться здесь сНебесами во имя акселеризма. Велика моя ненависть, и принес я с собой оружие,чтобы поднять его против Тримурти.
— Тогда придется мне, похоже, отложить до лучших временудовольствие от продолжения нашей схватки…
— Что представляется весьма благоразумным.
— И ты, без сомнения, хочешь, чтобы тебя проводили кнашему вождю?
— Я и сам могу найти дорогу.
— Тогда — до следующей встречи, Владыка Яма…
— До свидания, ракшас.
И Тарака, пылающей стрелой вонзившись в небо, исчез из виду.
Одни говорят, что распутал Яма загадку, пока стоял вогромной клетке среди темноты и птичьего помета. Другие утверждают, чтоповторил он рассуждения Куберы чуть позже и проверил их с помощью лент,хранящихся в Безбрежных Чертогах Смерти. Как бы там ни было, вступив внутрьпалатки, разбитой на равнине неподалеку от полноводной Ведры, обратился он кнаходившемуся там человеку по имени Сэм. Положив руку на свой клинок, встретилтот его взгляд.
— Смерть, ты опережаешь битву, — сказал он.
— Кое-что изменилось, — ответил Яма.
— Что же?
— Моя позиция. Я пришел сюда, чтобы выступить противволи Небес.
— Каким образом?
— Сталью. Огнем. Кровью.
— В чем причина этой перемены?
— На Небесах в закон вошли разводы. И предательства.Посрамление. Леди зашла слишком далеко, и теперь я знаю причину, Князь Калкин.Я ни принимаю ваш акселеризм, ни отвергаю его. Для меня важно лишь, что онпредставляет ту силу, которая способна сопротивляться Небесам. Как к таковой яи присоединяюсь к вам, если ты примешь мой клинок.
— Я принимаю твой клинок, Господин Яма.
— И я подниму его против любого из небесного воинства —кроме только самого Брахмы, с которым от встречи уклонюсь.
— Хорошо.
— Тогда дозволь мне стать твоим колесничим.
— Я не против, но у меня нет боевой колесницы.
— Одну, весьма необычную, я захватил с собой.Разрабатывал я ее очень долго, и она все еще не завершена. Но хватит и этого.Нужно собрать ее сегодня же ночью, ибо завтра с рассветом разгорится битва.
— Я предчувствую это. Ракшасы к тому же предупредили,что неподалеку передвигаются войска.
— Да, пролетая над ними, я это заметил. Главноенаправление удара — с северо-востока, со стороны равнины. Позже вступят и боги.Ну а отдельные отряды будут, без сомнения, нападать и с других направлений, втом числе и с реки.
— Реку мы контролируем. Зной Далиссы дожидается на дне.Когда придет ее час, она сможет поднять могучие волны, вскипятить их и залитьими берега.
— Я думал, что Зной стерт с лица земли!
— Кроме нее. Она последняя.
— Как я понимаю, с нами будут и ракшасы?
— Да, и не только…
— А кто еще?
— Я принял помощь — полчище, отряд безмозглых тварей —от Властелина Ниррити.
Глаза Ямы сузились, ноздри раздулись.
— Это нехорошо. Рано или поздно, но его все равно надобудет уничтожить, и не стоило залезать к нему в долги.
— Знаю, Яма, но положение у меня отчаянное. Ониприбывают сегодня ночью…
— Если мы победим, Сиддхартха, низвергнем НебесныйГрад, подорвем старую религию, освободим человека для индустриального прогресса— все равно останутся у нас противники. И тогда уже надо будет бороться инизвергать Ниррити, веками дожидавшегося, пока боги уйдут со сцены. А если нет,так опять все то же самое — а Боги Града обладали, по крайней мере, некоторойтоликой такта в своих неправедных деяниях.
— Думаю, он пришел бы к нам на помощь в любом случае,просили бы мы его об этом или нет.
— Да, но позвав его — или приняв егопредложение, — ты теперь ему кое-чем обязан.
— Я начну разбираться с этим, когда на то будет нужда.
— Ну да, это политика. Но мне это не по нраву.
Сэм налил темного и сладкого вина Дезирата.
— Думаю, что Кубера будет рад тебя увидеть, —сказал он, поднося Яме кубок.
— А чем он занят? — спросил тот, принимая сосуд, итут же его залпом осушил.
— Обучает войска и ведет курс лекций по двигателямвнутреннего сгорания для всех местных ученых, — ответил Сэм. — Дажеесли мы проиграем, кто-то может уцелеть и всплыть где-то еще.
— Если это действительно будет когда-то использовано,им следовало бы знать не только устройство двигателей…
— Он уже охрип, он говорит целыми днями, а писцытрудятся, записывая все, что он сказал, — по геологии, горному делу,металлургии, нефтехимии…
— Будь у нас больше времени, я бы помог в этом. Ну асейчас, даже если уцелеет всего процентов десять, этого может быть достаточно.Не завтра или послезавтра, но…
