чего начинать разговор с ним, для меня ясно…
Когда мы вернулись с улицы, отправление намаза закончилось, и гости пили чай. Мы тоже пододвинули к себе чайники. Напившись чаю со сладким кишмишом, легли на приготовленную для нас постель. А два молодых джигита еще не ложились, их приглушенные голоса доносились до наших ушей. Чернобородый рокотал:
— Если хан-ага завтра даст в рассрочку, я думаю побольше взять товару.
— Конечно, даст, что он не знает нас, что ли? — отвечал ему тонкий голос косе.
Не называя вслух самого товара, они долго о нем перешептывались.
Утром, когда мы вдоволь насытились, в комнату, приветствуя гостей, вошел Курбанлы-хан. Мы видели этого человека впервые. Высокого роста, худой, большой горбатый нос, глаза так вытаращены, что казалось вот-вот выскочат из орбит, лоб немного выдвинут вперед. На нем новая белая рубашка из миткаля, белые штаны, а на плечи накинут домотканный полушелковый халат. Сел рядом с нами, а горбом согнутая спина осталась висеть где-то сзади. После долгих расспросов о жизни, о здоровье, он, наконец, сказал, обращаясь к косе и его товарищу:
— Вас я хорошо знаю, догадываюсь даже зачем вы пожаловали. А вот этих гостей вижу впервые. Поэтому я выслушаю сначала их.
— Хорошо, хан-ага, воля ваша, гость, как завещали деды, слуга хозяина дома, — быстро согласился Косе.
Не обращая внимания на слова косе, хан спросил у нас:
— Откуда приехали?
— Из песков, мы сыновья Чорли-бая, — ответил Мурадгельды.
Курбанлы, не задавая больше вопросов, кивал головой, как бы говоря: «Ну-ну, рассказывай дальше».
— Нас послал отец. Трое наших верблюдов ушли в эти места… — продолжал Мурадгельды.
Курбанлы сразу понял, что нас сюда привело. Он, то ли не слыша последних слов Мурадгельды, то ли не придавая им значения, повернулся к другим гостям. Под черным тельпеком с длинными завитушками щеки его казались сильно вытянутыми и плоскими.
— Найти верблюдов нам нетрудно, дайте, джигиты, за каждого из них по червонцу и все будет быстро сделано.
Эти деньги только поступали в обращение. Мы их и не видели и названия такого не слышали — червонец…
— Хорошо, хан-ага. Мы так и сообщим отцу. Если он согласится, привезем деньги, — вежливо ответил мой напарник.
Затем мы попросили разрешения и вышли. Сделали вид, что направились к пескам, а сами свернули в другую сторону. Возле арыка, протекающего посреди села, под тенистым тополем сели, чтобы обдумать, как быть дальше.
Хозяин говорил нам: «Скажите, что вы мои сыновья, и Курбанлы вернет вам верблюдов…» — И если этот человек нас выгнал, что нам скажет свирепый Таймаз-котур, когда встретимся на его пути, — тревожно раздумывал вслух Мурадгельды.
— Впрочем, Таймаз-котур не убьет нас из-за трех верблюдов, а без них возвращаться никак нельзя.
— Не убьет нас, говоришь? — переспросил я друга. — Да если Таймаз будет уверен, что никто не узнает, или пусть даже узнает, но не будет ему за это мстить, он не остановится даже перед тем. чтобы убить десятерых человек за одного верблюда. Но ты прав, без верблюдов вам возвращаться невозможно. Так что же делать? — спрашивал я то ли у себя, то ли у друга.
— Во всяком случае, сидеть сложа руки и строить различные догадки — малополезное дело, посмотрим, что уготовила нам судьба. Пошли, дружище, — сказал Мурадгельды и первым поднялся.
Мы направились в сторону гор. Только сперва решили обшарить всю окраину селения. Увидев в одном месте примятый песок, мой товарищ задержался:
— Караджа, вот они следы наших верблюдов, — обрадованно выкрикнул он, будто обнаружил клад.
Мы пошли по этому следу дальше. Но горы не песок, на камнях следов вроде и не видно, а поди ж ты, до чего искусным следопытом оказался Мурадгельды! Даже в горах не теряет важный след и идет по нему без устали.
Мы уже были далеко от села. Миновали одну вершину, другую. Наконец, в горной долине увидели пасущихся верблюдов. Подошли и по меткам отобрали́ своих.
Поблизости не оказалось ни одного человека и мы спокойно отвели в сторону верблюдов. Я только подумал: «Не дай бог встретиться в этой глуши с Таймаз-котуром». И тут же из-за откоса показались три всадника. Двое крайних сняли с плеч, ружья, я от испуга так и присел. Ох, и страшны же дула ружей, когда они направлены прямо на тебя.
Молодой джигит, сидевший на сером скакуне, поднял кнутовище и подал какой-то знак своим спутникам, те сразу же убрали ружья и стремительно понеслись нам навстречу. По моим ребрам так сильно резанул кнут, что я быстро понял чего от меня хотят эти двое, и затрусил рысцой к третьему всаднику. Крепко сложенный, с почти круглым лицом, молодой джигит, удобно сидя в седле, неторопливо заговорил.
— Что, негодяи, верблюдов воруете? Вы, видать, не знаете кто такой Таймаз-котур? Но ничего, сейчас вы меня узнаете, — сказал он с угрозой и достал из висевшей на боку кобуры маузер.
Я даже глаза закрыл с перепугу. Но в эту минуту услышал спокойный голос Мурадгельды:
— Погоди-ка, джигит. Мы сыновья Чорли-бая и вчера ночью были гостями Курбанлы-хана, а сегодня нашли своих верблюдов и во́звращаемся домой.
— Выходит, вы племянники Курбанлы-хана? — замялся Таймаз.
— Да! — еле слышно подтвердил я.
Таймаз-котур поочередно посмотрел на нас своими немного раскосыми глазами. Положил маузер в кобуру, огрел коня кнутом и во весь опор поскакал туда, где паслось стадо. За ним последовали и его товарищи.
Мы продолжили путь, но за первым же поворотом изо всех сил пустились бежать, погоняя животных.
Когда привели их в пески, хозяин сильно отругал нас.
— Вы хотели меня опозорить перед гостями? Если потеряли верблюдов, разве не могли придти ко мне после их ухода? — бранился до хрипоты этот благодетель и в заключение вытолкал нас в шею.
Лишь потом, когда Мурадгельды и его старшие дети получили от Советской власти и землю, и воду, они перестали батрачить у богатеев.
Караджа закончил рассказ, и вскоре Баллы на своем верблюде отправился домой.
КАРА ХОДЖА
Двенадцатилетний Баллы часто ездил на северные пастбища. И нередко встречался со старым другом отца — Караджа, который пас верблюдов односельчан. Они вместе соорудили шалаш, чтобы прятаться в нем от зноя.
И в тот день стреноженные верблюды спокойно паслись, а Караджа рассказывал Баллы еще одну длинную житейскую историю.
Как обычно, перед вечером, Баллы отправился за верблюдами, но их не оказалось на месте. Мальчик огляделся и заметил следы, которые тянулись в пески. Рядом с верблюжьими проступали и лошадиные отпечатки. Вот здесь всадник спешился, остановил первого верблюда, развязал веревку на
