Бэринг, Морис
Что движет Россией
«Непостижимая связь» — Морис Бэринг и Россия
Предисловие к русскому изданию
«Какая непостижимая связь таится между нами?» — этот гоголевский вопрос повторяет Морис Бэринг в начале последней главы своей книги The Mainsprings of Russia («Что движет Россией»)[1]. Несомненно, он имеет в виду Россию и себя самого. Кто же этот человек, и что так сильно влекло его к нашей стране?
Морис Бэринг — представитель навсегда ушедших времен, конца XIX — начала XX века. Этот британец обладал весьма многогранным талантом: он был довольно популярным в свое время литератором, переводчиком, журналистом, путешественником, военным. К тому же Бэринг — автор весьма плодовитый: только книг, художественных и публицистических, он написал больше пятидесяти. Впоследствии его литературные произведения вышли из моды, и теперь он почти забыт. Морис родился в 1874 году в семье Эдварда Чарльза Бэринга, барона Ревелстоука, одного из представителей богатейшей и влиятельной банкирской семьи Бэрингов. Он получил домашнее образование, после чего учился в элитной Итонской школе, затем в Кембриджском и Оксфордском университетах. Морис с юных лет «не дружил» с точными науками, зато проявил необычайные способности к языкам и к гуманитарным предметам в целом. В результате молодой Бэринг, хотя и не получил диплома ни в одном из двух престижнейших университетов в Британии, обладал поистине энциклопедическими познаниями. После Оксфорда он выбрал дипломатическую карьеру и, сдав необходимые для государственного служащего экзамены[2], был принят в Форин-офис и получил назначение в британское посольство в Париже. Затем его перевели в посольство в Копенгагене (где он, кстати, очень быстро выучил датский язык), после этого — в Рим. Однако в 1904 году Бэринг ушел с дипломатической службы — рутина текущей повседневной работы ему претила.
Впрочем, именно непродолжительная дипломатическая карьера и привела его к «роману» с Россией. В Копенгагене Бэринг познакомился с семьей русского посланника графа Александра Константиновича Бенкендорфа (с 1902 года — посла в Лондоне). Именно это знакомство пробудило у него интерес к нашей стране, сохранившийся до конца дней. Вот что говорит об отношениях Бэринга с Бенкендорфами известная писательница-эмигрантка Нина Берберова в своей книге «Железная женщина»: «Беринг [так она пишет его фамилию] — фигура замечательная, какая могла появиться только в Англии, и только в устойчивом мире начала XX века. Его все любили, и он всех любил; он бывал всюду, и все его знали. Семейство русского посла, Александра Константиновича [Бенкендорфа], он попросту обожал, и не только самого посла… и графиню Софью, и их взрослых сыновей, Константина и Петра, но и брата посла, графа Павла Константиновича, гофмаршала и министра двора» (впоследствии именно Бэринг переведет мемуары Павла Бенкендорфа на английский). «Беринг обожал и всех домочадцев Бенкендорфа, начиная с домоправителя и повара (француза, конечно) до собак охотничьих, сторожевых и комнатных. Самым счастливым временем своей жизни он всю жизнь считал то лето в Сосновке, имении Бенкендорфов в Тамбовской губернии, куда он поехал и где он был обласкан, как ближайший друг и член семьи»[3].
Благодаря своим лингвистическим способностям Бэринг без труда освоил русский язык, и, когда он устроился в газету Morning Post, редакция отправила его военным корреспондентом в Маньчжурию, на фронт Русско-японской войны. Там, как пишет Бэринг, он, общаясь с простыми солдатами, проникся особой любовью к русскому крестьянину — ведь солдаты были в основном выходцами из крестьян. Итогом этой длительной командировки стала его первая книга о России «С русскими в Маньчжурии» (With the Russians in Manchuria, 1905). Следующие несколько лет Бэринг большую часть времени проводит в России в качестве корреспондента. Он стал свидетелем революции 1905 года, много путешествовал по стране — зачастую в вагонах третьего класса, чтобы иметь возможность общаться с простым народом[4],- приобрел много знакомых среди российской элиты и в либеральных политических кругах. Одна за другой выходят его публицистические книги: «Год в России» (A Year in Russia, 1907) — в основном о событиях 1905 года и работе только что созданной Государственной думы; «Статьи и рассказы о России» (Russian Essays and Stories, 1908) — сборник из его статей для Morning Post; «Русский народ» (The Russian People, 1911). В эти же годы в жизни Бэринга произошло еще одно очень важное событие — он, в прошлом агностик, принял католичество. Как он писал позднее, «это единственный поступок, о котором могу сказать с уверенностью — я никогда об этом не пожалел»[5]. Вера в Бога играла огромную роль в мировоззрении Бэринга, и это сильно влияло на его отношение к России. В 1912 году газета «Таймс», с которой он теперь сотрудничал, направляет его корреспондентом в Константинополь и на фронт Балканской войны. Однако Бэринг вновь и вновь возвращается в Россию, а в январе 1914 года привозит туда своего друга, знаменитого писателя Герберта Джорджа Уэллса. Именно ему Бэринг посвятил свою «итоговую» книгу, где обобщается его многолетний опыт контактов с нашей страной и ее народом, «Что движет Россией», над которой он как раз в это время заканчивал работу. Помимо этого Бэринг опубликовал две работы по истории русской литературы — «Вехи русской литературы» (Landmarks in Russian Literature, 1910) и «Очерки русской литературы» (An Outline of the Russian Literature, написана в 1914 году, издана в 1915-м). В посвящении к «Что движет Россией» он пишет, что последней книгой о литературе, над которой он тогда работал, — кстати, тоже в России — он планирует «закрыть» русскую тему. Как бы то ни было, именно так и случилось. Началась Первая мировая война, ставшая для него, как и для многих европейцев, веривших в прогресс, полной неожиданностью. После этого Бэринг больше в России не был, и книг о ней не писал.
С началом войны Бэринг — он всегда был патриотом — уходит добровольцем в армию и служит во Франции, в штабе тогда еще небольших британских ВВС, выполняя функции переводчика (он отлично знал французский) и личного помощника командующего — лорда Тренчарда. На этом посту Баринг — человек абсолютно невоенный (рассказывают, что он даже не мог самостоятельно намотать обмотки, и ему помог знакомый генерал)[6] — сыграл немалую роль в превращении небольшого «Летного корпуса» в мощные военно-воздушные силы[7]. После его смерти лорд Тренчард опубликовал открытое письмо-некролог, назвав Баринга «самым бескорыстным человеком из всех,
