об их задержке уже сообщено по местам работы и учебы…
И вот уже битых два часа они дожидаются его, участкового Васильича… Трофим, все больше и больше выказывавший нетерпение, наконец не выдержал:
– Чего ждать-то! За кладом ведь велел собраться – Пашкин сон проверить! Так это можно и без него… В двух шагах все, а мы сидим! Может, и не приедет вовсе!
– Васильич сказал – значит, приедет… – нехотя сказал дед. Он помолчал. – Без него нельзя; порядок, значит, такой…
Савелий вздохнул:
– Эх, жаль телефоны здесь не берут – позвонить бы сейчас, узнать…
Трофим вскочил:
– Ну, хоть место присмотреть-то можно? Паш, что время терять? Может, там и камня того нет, о котором ты говорил?
Павел посмотрел на деда:
– Прохор Николаевич, может, и в самом деле?
Охотник пожал плечами:
– Ну, коль у костра не сидится…
– Я с вами, – подала голос Даша.
– Не стоит, Даш, – погрейся… – Павел коснулся ее плеча, не дав подняться, взял лопату. – Дождетесь Васильича и придете.
Моторка участкового показалась из-за поворота Гнилухи, когда Павел и Трофим уже были на мысу. В ней кроме Захара Васильевича находилось еще двое мужчин, разглядеть которых удалось лишь, когда лодка, неожиданно споткнувшись о волну, стала разворачиваться в сторону берега. Один из них – мужчина, сидевший на носу, – был одет в выцветший брезентовый плащ, наброшенный поверх толстой серой куртки, на голове – кожаная шапка. Его скуластое, с густыми бровями лицо смотрело хмуро, сурово, в отличие от усатого в милицейской шинели мужчины позади него: тот, с застывшей на красном обветренном лице улыбкой с любопытством рассматривал берег и приближающихся к ним людей.
Через некоторое время мужчины поднялись к стоявшей на краю поляны команде.
– Заждались? – нарочито бодро спросил старого охотника Захар и тут же, кивнув на незнакомцев, объяснил: – Товарищи из центра задержались – «вертушка» подвела. Вот, знакомьтесь – капитан Четверг Иван Иванович.
Мужчина в милицейской шинели с той же любопытствующей улыбкой пожал руку каждому из глуховцев, начиная с Прохора. Вслед за ним стал здороваться мужчина в плаще; хмуро, не глядя никому в глаза, он представился сам:
– Капитан Гранов Владимир Андреевич.
Васильевич, отвечая на немой вопрос старого охотника, пояснил:
– Товарищи из органов… Иван Иванович – из наших, правоохранительных, Владимир Андреевич – из безопасности… В общем, Прохор Николаевич, пока ваш Пашка выздоравливал, мы здесь навели кое-какие справки по его предположениям… Где он, кстати?
Прохор кивнул в сторону мыса.
– Туда пошел, с Трошкой. Не стерпели, вас ожидавши… Да, вон они – присели чегой-то…
– Это напрасно! – назидательно заметил скуластый капитан, разглядывая парней. Прохор вопросительно поглядел на него, но ничего не сказал. Словно желая замять неловкость, Захар предложил:
– Может, не будем терять время? Как думаете, Владимир Андреевич?
– Да, – кивнув, согласился скуластый.
– Как бы ребята не поторопились, – улыбаясь, сказал эмвэдэшный капитан.
– Что вы имеете в виду? – насторожилась Даша.
Сердитый мужчина в плаще взглянул на нее с видом человека, которому некогда отвлекаться на пустяки, и, словно демонстрируя это, посмотрел на часы.
– Туда, значит, идти? – спросил он, обращаясь к участковому.
– Туда, – опередив Васильича, показал рукой Савелий. Затем, словно устыдившись своей торопливости, удрученно посмотрел на Прохора, участкового и, остановившись на Семене, добавил, словно оправдываясь:
– Чего время терять в самом деле?
Семен промолчал.
Вся собравшаяся на поляне группа тронулась вдоль Гнилухи в сторону выступающего выше по течению мыса. Впереди – Захар Васильевич и хмурый капитан, представленный, как Владимир Андреевич; чуть позади них – дед Прохор с улыбчивым милиционером со странной фамилией, лукаво посматривающим то на идущего рядом старика, то на торопящихся следом девушек.
И старик, и Даша с Настей, и оба москвича позади них – все шли молча, всякий раз опуская глаза, как только усатый капитан оборачивался: неожиданное появление его самого и его хмурого товарища было для всех не совсем приятным. И дело было не только в покоробившей бесцеремонности и сухости скуластого офицера, неприятное впечатление от которого не смягчала даже приветливая улыбчивость его коллеги, – им вообще было непонятно присутствие этих людей. Все мысленно недоумевали: для чего Васильич, которому одному было известно про их злоключения, втянул в это дело посторонних, зачем втихую притащил с собой? И какие такие «справки» были наведены ими, «пока Пашка выздоравливал»? Эти вопросы неприятно тревожили, а та бесцеремонная деловитость, с которой незнакомцы приступили к делу, поневоле раздражала.
Но вот они прошли поляну, вбежали на мыс, несколько возвышавшийся над ней, и направились к дальнему концу; там, почти у самой кромки, склонялись над чем-то Павел и Трофим. Заметив приближавшихся людей, оба с недоумением посмотрели друг на друга и медленно, один за другим, поднялись.
– Здорово, пострелы! – еще издали, словно боясь не успеть к тому, чем были заняты парни, прокричал Захар. Он быстро приблизился. – Здесь, что ли, думаешь копать?
– Здесь… – растерянно кивнул Павел, явно смущенный присутствием незнакомых ему людей.
– Уверен?
– Уверен. – Павел хотел еще что-то сказать, но его перебил Трофим.
– А эти на кой здесь? – недобро глядя на мужчин, спросил он.
– Это не «эти», а представители компетентных органов, – строго взглянув на парня, сказал Васильич. – Дело небось государственное…
Скуластый капитан, нахмурив брови, явно недовольный пустой тратой времени, пронзил Павла взглядом:
– Почему здесь?
Павел захлопал глазами:
– Под камнем должно быть… круглым. Вроде как метка такая… Здесь камень и нашли. Глубоко сидит только…
Он показал глазами: в мерзлой земле белел отполированный временем полуметровый куполообразный выступ вросшего глубоко в грунт серого камня. Усатый милиционер удивленно цокнул, отодвинул Павла в сторону и медленно опустился на корточки; осмотрев камень, он оглянулся, провел взглядом по мысу:
– Здесь камней, кажется, много… Почему именно этот?
– Камень должен быть круглый…
Скуластый быстро поднял глаза:
– Откуда про камень знаешь?
Павел уставился на незнакомца и, видимо, от того, что не знал, что ответить, нервно отрезал:
– Знаю и все!
Скуластый некоторое время смотрел молча.
– Хорошо, – наконец произнес он. – Коль знаешь – копай! Там видно будет.
Павел и Трофим вновь переглянулись и, не сговариваясь, подняли лежавшие у ног лопату и кирку.
– Погоди, мил человек, – остановил их Прохор, метнув на капитана недобрый взгляд. – Ты хотя бы разъяснил, для чего здесь оказался, чего хочешь? А то сразу – бери-копай! Сказал бы сначала, что за нужда привела почтенные органы на Гнилуху?
Скуластый нахмурился, явно не расположенный что-то разъяснять. На помощь пришел милиционер. Улыбнувшись своей открытой улыбкой, он умиротворенно сказал:
– Прохор… Николаевич? Так ведь? Дело в том, Прохор Николаевич, что в архивах этих самых «почтенных органов» имеется дело о спецотряде органов ВЧК. Думаю, вы знаете
