плохая примета.
— Будет тебе коньячок, — я сжал бёдра и цокнул, пустив лошадь по улице. — За ратушу не забудь! — напомнил я ему, когда уже заворачивал за угол.
С бумажками и всякими выписками я совсем не успевал, потому эту часть дел брал на себя старик. К утру должны будут упасть деньги на банковский счёт.
Нам отворили ворота, и следующий час мы слушали стрекот сверчков и отдалённое кваканье лягушек. Воздух как будто посвежел. Мои слуги уже ждали на опушке. Сразу признали, но осторожничали, потому вперёд вышел только мортикант Терех.
— Ну что, оголодали? — спросил я его, а начальник отряда полумёртвых действительно выглядел на грани: глаза бегают, щёки осунулись, постоянно слюну сглатывает, даже постарел с виду годика на два-три.
— Есть такое, мой Повелитель, — боясь смотреть в глаза, ответил он.
— Оставь одного приглядеть за лошадьми, — приказал я, и мы двинулись тропами мортикантов по ночному лесу.
Шли часа три точно, едва не напоролись на стаю хищных зайцев. Нам повезло — они жрали какую-то мертвечину, судя по всему, громадных размеров монстра, что не выдержал схватки с конкурентами. Мясоеды-пушистики могли запросто задавить нас числом, но обошлось.
Мы всё поднимались и опускались по оврагам, пока, наконец, не вышли к некромантскому схрону.
— Сильные? — спросил я шёпотом.
Терех отрицательно покачал головой.
— Новички, почти все перваки, — облизнувшись, сказал он и с тоской посмотрел на потрескивающие костры. Отступники особо и не старались скрываться.
— Выше нос, сейчас мы вас покормим, — хищно улыбнулся я и достал Сумеречный гем из кармана, — и этого мальчика тоже. Вперёд!
Глава 22
Право сильного
Я вам так скажу: слушать испуганные визги и предсмертные хрипы отступников — услада для ушей. Пока я был в рейде, мои полумёртвые ребятки провели разведку всех территорий близ Бастиона и составили мне карту стоянок некро-бандитов. А заодно нашли себе запасы такой лимитированной на рынке человечинки.
Должен же я как-то кормить своих слуг?
«Мортиканты — санитары леса», — сказал я себе и изрешетил убегающего отступника насквозь. Жалкое сопротивление горстки некромантов было сломлено нашим внезапным нападением. Мой слуга загодя к ним внедрился и узнал всю информацию о группе.
К сожалению, тут не было других людоедов, потому я не смог пополнить отряд, но зато за каждого отступника я получал по половине процентиля. Всего их тут было двадцать. Какие-то дезертиры, успевшие уже прибарахлиться у местных.
В лагере нашлось много награбленных вещей, в том числе и хозяйственного толка: лопаты, плуги, сундуки, одежда, пару телег и четыре лошади. Хлам был в свежей крови. Даже игрушки детские прихватили. Они лежали на самом верху награбленной горы и наблюдали за происходящим безжизненными глазами-пуговичками. Кто-то ушлый хотел продать всë это чëрным скупщикам.
На костре некроманты жарили забитую корову на огромном вертеле. И мясо сейчас подгорало чёрной коркой. Бандиты вокруг спотыкались о котелки с варевом, ошпаривались, ещё больше скуля, и драпали со всех ног.
Другие ползали на карачках и умоляли их пощадить, но мортикантам плевать на жалость. Их длинные тесаки и тëмная магия работали на благо желудка.
Один из убитых попал башкой в костëр и лежал так, пока случайный мортикант не подбежал торопливо к его ногам. Людоед по-хозяйски зацокал языком и покряхтел:
— Нельзя, ох нельзя так еду переводить, — и, взяв за ступни труп, он заботливо оттащил его подальше и потушил.
Я убил восьмерых чуть ли не с самого начала, остальных раскидало от взрыва. На такое дело даже пореза не жалко. Ну а дальше поднялась паника. Эти ребята и так были дезорганизованы, а со смертью лидера превратились в испуганное стадо.
Я ходил от одного к другому и напитывал Сумеречный гем энергией смертей. Камень чернел на глазах — ему нравилась такая жатва.
— Жить надо достойно, — сказал я проткнутому насквозь уроду, тот что-то ещё пытался лопотать, но священный камень довершил начатое: от бывшего преступника не осталось и следа, — тогда не придётся умирать, — дополнил я свою присказку.
Спустя полчаса добили всех остальных. Ко мне притащили пленного, но я отмахнулся — пусть делают с ним что хотят. В общем, мужику не повезло — его умяли на дорожку.
Я считал, что принуждать к людоедству не должен. Тогда буду ничем не лучше всего этого мусора. Другое дело, если мортикант уже оступился и сам просит покровительства: тут, как говорится, добро пожаловать.
Для меня все эти гады не более чем расходный материал. Пока они полезны — пусть живут, но как только в них отпадёт нужда — отправятся напитывать гем. Потому и относиться к ним надо как к вещам. Даже не как к питомцам, тех хотя бы жалко.
Но и за вещами нужен уход, чтобы они лучше работали: потому я и разрешил им собрать всех убитых, расчленить тесаками и рассортировать по прихваченным с собой мешкам.
— Забирайте гостинцы, идём, — приказал я своей мини-армии.
К слову, никто из них не погиб несмотря на низкие ранги. Людоеды подкрепились и были готовы ко второй части нашей культурной программы и нет, это будет не очередное нападение на их бывших подельников. Ближайшее к нам логово в семи часах пути, а я обещал Ривке вернуться к утру.
Шли мы к Бреши. К самой беззащитной и маленькой, что удалось отыскать близ устроенного побоища. Их я тоже велел отмечать на картах. Мортиканты зачастую узнавали о «новинках» раньше, чем разведчики, потому что жили и дышали здешними краями.
Ваня, кстати, в этот раз хладнокровно себя повёл, видимо, увидел наглядно, что я имел в виду. Он обезглавил одного некра мечом, даже не использовав магию. Я предлагал ему переждать в овражке, но Ломоносов напрочь отказался, не желая отставать в расправе над отступниками.
Клирики их ненавидели наравне с Ложей. Отвергнутые некроманты не чурались нападать на церквушки, особенно измываясь над настоятелями. Это у них такой пунктик был — мучить священников.
Зачастую они долго оставляли их в живых и таскали за собой, пока отчаявшийся не умирал, но и тогда его так просто не оставляли. Воскрешённый клирик служил им, пока не разваливался на гниль. В этом они видели свою иронию и юмор: мол, вы такие чистенькие, а под нашу дудку, смотрите, как пляшете.
«Ничего, пар выпустить тоже полезно», — отметил я про себя, ноздри друга широко раздувались. Совсем скоро Ване предстояло важнейшее задание,
