которое всё перевернёт с ног на голову, и моя давно разыгрываемая партия эффектно завершится. После этого — пути назад уже не будет.
Мортиканты с энтузиазмом несли свой груз, словно мешки с пухом, а не с отрубленными тяжёлыми конечностями. Каждый из них знал наперёд: пища есть, а значит, следующие полторы недели пройдут в сытости и достатке.
Повелитель не обманул, он сильный, безжалостный, служить ему одно счастье…
Я временами ловил на себе воодушевлённые взгляды.
— Что ты лыбишься, идиотина, зубы лишние? — не выдержав, остановился я и повернулся на особо глазевшего восхищуна.
— П-простите меня, Повелитель, — упал на колени выродок.
— Сосредоточились, млять! Не на бал идём! — мой окрик привёл их в чувство, и остаток пути они занимались тем, чем должны были — смотрели по сторонам, а не на меня.
Слабое место в нашем плане — как раз таки эти сраные мешки с мясом. Они оставляли за собой чёткий след крови. По ней нас могли учуять сильные монстры и напасть. Из-за этого на обходные пути пришлось потратить на час больше времени.
Однако вскоре мы остановились возле недавно открывшейся малютки — метровой Бреши. Из неё выползали толстые как деревья змеи и клубились повсюду. Я скомандовал приготовиться. Спустя десять минут мы залили всё огнём и массовыми заклинаниями. Твари извивались, пытались было рыпнуться в нашу сторону, но не успевали.
Их срезали ещё на подходе. Вокруг пахло палёным мясом и кожей. Наконец, из Бреши показалась голова змеиного Вожака. Она была такой огромной, что с трудом протискивалась в щель.
Время для его появления ещё не пришло, но на выводок напали, потому он и явился. Я не стал дожидаться, пока монстр полностью вылезет, и разрезал себе ладонь, чтобы каменный гарпун вынес мозг этой гадюке.
Мощный выброс магии мгновенно прикончил рептилию, и та рухнула на землю с разорванной челюстью и раскуроченной башкой.
— Хватайте, хватайте быстрей! — скомандовал Терех и все мортиканты, побросав мешки, припустили к Бреши.
Я сначала не понял о чём он вообще, но людоеды имели в виду тело Вожака. Я себя хлопнул по лбу — оно же денег стоит, и спустился к пыхтящим слугам. Портал покрылся зернистой плёнкой, говорящей о спаде активности. Цепляясь за края разорванной головы, мужчины тянули за собой труп.
Вначале он был лёгким, но чем больше они вытягивали длинное тело, тем сложнее его было тащить. Тогда смекалистые мясники разрезали змею пополам и принялись тянуть следующий кусок и так, пока склизкая туша не покинула полностью Брешь.
— Рассредоточиться, — приказал я всем и, едва успев отдохнуть, мортиканты разошлись по округе, готовые, чуть что, отреагировать на любую угрозу. Я не хотел, чтобы Ваня сбился. Попытка у нас одна.
— Всё готово, — кивнул друг, и я отдал ему заряженный Сумеречный гем.
В нëм было гораздо больше энергии, чем нужно для такой мелочи, но не следует забывать, что у нас всего один клирик. Так что это в некотором роде уравновешивало усилия.
Ломоносов стартовал читку, постепенно отдавая свою ману и погружаясь в некое подобие транса. Он не видел и не слышал ничего вокруг, кроме пульсации Бреши.
Больше всего я боялся, что он закашляется не вовремя или ему станет так плохо, что мои полумёртвые некроманты не смогут его вылечить.
Но на удивление Ваня выдержал это испытание. Он четыре часа работал, не шевелясь и выкачивая из себя ману в Брешь.
По его словам, он начинал как «конопатчик», но недолго там проработал — церковный наставник быстро перевëл перспективного парня в ранг клирика. А там уже были задачи посложнее, но каждый этап карьеры он всë-таки бегло отслужил, потому сейчас без проблем взялся выполнить мою просьбу.
Снаружи было всё спокойно. Когда Ваня закончил, мы отбежали переждать взрыв, и вскоре небольшая область вокруг бывшего портала покрылась зелёной травкой.
— Ты сделал это, — улыбнулся я. — Ваня!
— Мы сделали, — устало поправил Ломоносов и, робко радуясь, протëр очки.
Я сграбастал его и обнял до хруста костей. Тот охнул и чуть не выронил свои вторые глаза от неожиданности. Отпустив его, я весело хлопнул в ладошки и потëр их как заправский злодей, пока друг приходил в себя.
— С тобой никаких Брешей не надо, чтобы откинуться, — разогнувшись, заметил он.
— Повелитель, а можно уже пожрать? — спросил меня командир одной из семёрок.
— Да, отметьте это событие, — махнул я рукой, и мортиканты издали радостный клич или это был рык? Неважно.
Моя первая личная Брешь закрыта! Не в составе какой-то там группы и не под предводительством Бенкендорфа, а в качестве лидера отряда, от лица рода Барятинских.
Я вдыхал воздух ноздрями, уже чувствуя подступающую бурю. Мы будем зачищать отступнические логова, заряжать гемы, а потом закрывать Бреши, набивая счётчик и возрождая репутацию рода.
Да, придëтся теперь делиться половиной заработанного, перечисляя деньги в семейную казну, но это тоже часть моего плана. Оно того стоит. Так я получу привилегированный статус и возможность влиять на решения внутри рода.
Громовец, Бастион, да и вся Российская империя ещё узнает, кто такой Артём Барятинский!
— Повелитель, — прозвучал рядом голос Тереха, и я оторвался от приятных мыслей.
— Чего тебе?
— Поручите пальцы собрать или как?
— Зачем? — не понял я, а глава мортикантов тактично не подал виду, что его божество-хозяин чего-то мог не знать и терпеливо разъяснил.
— Так это, в Ложу бы сходили, за нашего брата ведь награда по сто рублей за шаг. Нам то что — с одного пальца не убудет, а вам деньга.
Что-то сегодня день удивлений и открытий, отметил я про себя. Терех прав: за головы отступников положена награда, точнее, за пальцы. В Бастионе был филиал Ложи, где можно было нанять некроманта или зайти по другому вопросу, затрагивающему их организацию. Выдача награды за убитых отступников как раз подпадала под эти критерии.
— Да, соберите их, — рассеянно сказал я ему, а потом услышал звук затрещины.
— Пальцы давай.
Молоденький мортикант уже достал где-то котелок и бросал в закипающую воду кости.
— Из них супчик хорош, не отдам.
Снова затрещина и отрубленная фаланга полетела в траву.
— Повелителю нужно по пальцу со жмура, шевелитесь пи**расы!
Окрик подействовал, и вскоре все принялись копаться в мешках, собирая в складчину угощение для барина. Закончив, Терех запихал их в ткань и обвязал бечёвкой.
— Приятного аппетита… В смысле,
