— Не спешите, Мейсон, не спешите, — перебил Шастер, скользяпо гладкой коже сиденья, пока не оказался на краешке кресла. — Драка будетсерьезная, драка будет тяжкая. Я своих клиентов предупредил. Вы человекпредусмотрительный. Вы человек хитрый. Я бы даже сказал — изворотливый.Надеюсь, вы ничего не имеете против такого выражения, многие из нас приняли быего как комплимент, я сам принял бы. Мои клиенты много раз говорили: «Ну иизворотлив этот Шастер!» Разве я обижаюсь? Нет. Я принимаю это как комплимент.
Делла Стрит удивленно посмотрела на Мейсона — его лицовнезапно стало твердым как гранит. Шастер поспешно продолжил:
— Я предупреждал клиентов, что Уинифред попытается оспоритьзавещание. Я знал, что она воспользуется любыми средствами, но не могла же онаобъявить деда сумасшедшим, и вопрос о незаконном вмешательстве стоять не мог.Должна же она была сделать хоть что-то, что в ее силах, вот она и подсунулаЭштона с его котом.
— Слушайте, мистер Шастер, — в голосе Мейсона звучал гнев, —прекратите нести вздор! Все, что я хочу — это чтобы привратнику оставили егокота. Ни к чему вашим клиентам тратить деньги на тяжбы. Если мы начнем процесс,он может обойтись дороже, чем испачканные котом комплекты постельного белья задесять лет.
Шастер энергично тряхнул головой:
— Вот о том-то я им и говорил, господин адвокат. Худой мирлучше доброй ссоры. Хотите мириться — пожалуйста.
— На каких условиях? — спросил Мейсон.
Шастер ответил с быстротой, выдающей предварительнуюподготовку:
— Уинифред подписывает согласие не оспаривать завещание.Эштон подписывает бумагу о том, что признает подлинность завещания, что онобыло составлено человеком в здравом уме и твердой памяти. Тогда пусть Эштондержит кошку.
— Насчет Уинифред мне ничего не известно, — с раздражениемсказал Мейсон. — Я ее не встречал и не говорил с ней. Я не могу просить ееподписать что бы то ни было.
Шастер с торжеством посмотрел на своих клиентов:
— Говорил я вам, что он умник! Говорил, что будет драка!
— Уинифред тут ни при чем, — сказал Мейсон. — Давайтеспустимся на землю. Я заинтересован только в этом чертовом коте.
Минутное молчание было прервано хихиканьем Шастера. СэмЛекстер, наблюдая за растущей яростью Мейсона, вступил в разговор:
— Вы, конечно, не станете отрицать, что угрожали мнелишением наследства. Я понимаю, это исходит не от Эштона. Мы ждем, что Уинифредопротестует завещание.
— Я только хочу, — сказал Мейсон, — чтобы кота оставили впокое!
— И вы заставите Уинифред подписать отказ от наследства? —спросил Шастер.
— Черт побери, не будьте дураком! — Мейсон посмотрел в лицоШастеру. — Я не представляю интересы Уинифред. Я не знаю ее.
Шастер ликующе потер руки:
— Других условий у нас не может быть. Для нас это делопринципа. Лично я не думаю, что такое условие есть в завещании, но его можнорассмотреть и как спорное.
Мейсон вскочил, точно разъяренный бык против тявкающеготерьера.
— Слушайте, вы, — сказал он Шастеру, — я не люблю бесплатновыходить из себя, но вы зашли достаточно далеко.
— Умно! — хихикнул Шастер. — Умно! Ну и хитрец!
Мейсон шагнул к нему:
— Черт вас возьми, вы отлично знаете, что я вовсе непредставляю интересы Уинифред. Знаете, что мое письмо значило в точности то,что в нем написано. Но вы не могли раскошелить своих клиентов на дело о кошке,потому и придумали дело об оспаривании завещания. Еще и клиентов своихпритащили! Раз я не знаком с Уинифред и не представляю ее интересов, как я могузаставить ее что-то подписать? Вы так запугали своих клиентов, что они теперь неуспокоятся, пока не получат подпись Уинифред. А вам это сулит хороший, жирныйгонорар.
— Клевета! — взвизгнул Шастер, выдираясь из кресла.
— Слушайте, — обратился Мейсон к внукам. — Я вам не опекун.Я не намерен выворачиваться наизнанку, спасая ваши деньги. Если вы согласныприютить этого кота, так и скажите. А не хотите — я заставлю Шастера заработатьденежки, втянув вас в самую распроклятую тяжбу. Я не желаю, чтобы вас пугалимной и чтобы Шастер зарабатывал гонорар, рассиживая здесь и потирая руки.
— Осторожней! Осторожней! — Шастер буквально заплясал отнегодования. — Это нарушение профессиональной этики! Я вас привлеку за клевету.
— Привлекайте, — сказал Мейсон. — Катитесь отсюда вместе сосвоими клиентами. Или вы к двум часам известите меня о том, что кошка остаетсяв доме, или будете иметь судебное преследование — все трое. И запомните одно:если уж я вступаю в драку, я бью тогда, когда никто этого не ждет. И неговорите потом, что я вас не предупреждал. Я жду до двух часов. Убирайтесь.
— Вы меня не одурачите, Перри Мейсон, — выступил впередШастер. — Вы этим котом прикрываетесь. Уинифред хочет опротестовать…
Перри Мейсон быстро шагнул к нему. Маленький адвокатотступил и танцующей походкой направился к двери, открыл ее и вышел.
— Мы еще поборемся, — пообещал он через плечо. — Я дратьсяумею не хуже вас, мистер Мейсон!
Сэмюэль Лекстер с минуту поколебался, как бы желая что-тосказать, затем повернулся и вышел, сопровождаемый Фрэнком Оуфли.
Перри Мейсон хмуро встретил улыбающийся взгляд Деллы Стрит.
— Валяй, — сказал он. — Начинай: «Я же тебе говорила…».
Она покачала головой:
— Побей хорошенько этого крючкотвора!
Мейсон поглядел на часы:
— Позвони Полу Дрейку, пусть он будет здесь в два тридцать.
— А Эштон?
— Нет, — сказал он. — Эштону и без того есть о чембеспокоиться. Думаю, дело становится серьезным.
3
Часы на столе Перри Мейсона показывали два тридцать пять.Пол Дрейк, глава «Детективного Агентства Дрейка», развалился на кожаном креслев излюбленной позе. Углы губ у него чуть дергались, придавая лицу насмешливоевыражение, глаза были большие, проницательные и отличались стеклянным блеском.
— В чем беда на этот раз? — спросил он. — Я что-то не слыхалеще об одном убийстве.
— Речь идет не об убийство, Пол. На сей раз — о коте.
— Что?!
— Кот, персидский кот.
— Ладно, — вздохнул сыщик. — Пусть будет кот. В чем дело?
— У Питера Лекстера, — начал Мейсон, — был городской дом, вкотором он не жил. Он жил в загородном имении в Карменсите. Загородный дом сгорел,и Питер вместе с ним. Он оставил внуков — Сэмюэля К. Лекстера и Фрэнка Оуфли —наследников по завещанию — и Уинифред Лекстер, которая не получила ничего.Лекстер завещал заботиться о Чарльзе Эштоне, привратнике, который должен бытьобеспечен работой пожизненно. У Эштона есть кот. Сэмюэль Лекстер приказал емуот кота избавиться. Сочувствуя Эштону, я написал Лекстеру письмо и просилоставить кота. Лекстер отправился к Нату Шастеру. Шастер увидел тут шанспоживиться и, внушив Лекстеру, будто я пытаюсь оспорить завещание, потребовалот меня массу нелепых условий. Когда же я отказался, он обыграл мой отказ.Наверняка получил хороший куш.
