1
Перри Мейсон, адвокат-криминалист, нахмурившись глядел насвоего помощника Карла Джексона. У краешка стола примостилась секретарша ДеллаСтрит — колени сдвинуты, карандаш нацелен на раскрытый блокнот; она спокойно ивнимательно наблюдала за обоими. Мейсон держал в руке отпечатанный на машинкелисток.
— Насчет кошки, значит? — спросил он.
— Да, сэр, — ответил Джексон. — Он настаивает на личнойвстрече с вами. Он ненормальный. Я бы не стал терять время, сэр.
— Кажется, вы говорили — он калека, на костыле? — припомнилМейсон, задумчиво глядя в бумагу.
— Верно. Ему лет шестьдесят пять. Говорит — попал вавтомобильную катастрофу года два назад. За рулем был его хозяин. Эштон —человек, который хочет вас видеть насчет своей кошки, — сломал бедро и повредилсухожилия на правой ноге. Лекстер, его хозяин, сломал правую ногу выше колена.Лекстер тоже был не молод, кажется, ему было шестьдесят два, когда он умер, ноу него нога зажила. А у Эштона — нет. С тех пор он на костылях. Вероятно,поэтому Лекстер позаботился о своем привратнике в завещании. Он не оставилЭштону денег, но распорядился, чтобы наследники предоставили Эштону местопривратника до тех пор, пока он сможет работать, а после — чтобы купили иобставили ему дом.
— Необычное завещание, Джексон, — нахмурился Перри Мейсон.
Молодой адвокат кивнул в знак согласия:
— Да, необычное. Этот Лекстер был юристом. У него троевнуков. Внучке он не оставил ничего. Два внука унаследовали состояние поровну.
— Как давно он умер?
— Недели две назад.
— Лекстер… Лекстер… Это о нем что-то было в газетах? Егосмерть была связана с каким-то пожаром?
— Правильно, сэр. Питер Лекстер. Говорили, что он скупердяй.Он, конечно, был чудак. Жил в загородном доме в Карменсите. Ночью домзагорелся, и Лекстер погиб. Трое внуков и несколько слуг в это время находилисьв доме, им удалось спастись. Эштон говорит, что пожар начался в спальнеЛекстера или рядом.
— Привратник был в это время там? — спросил Мейсон.
— Нет. Он сторожил городской дом.
— Внуки теперь живут в городе?
— Двое из них, наследники. Сэмюэль К. Лекстер и Фрэнк Оуфли.А внучка, Уинифред Лекстер, которую лишили наследства, там не живет.Неизвестно, где она теперь.
— Эштон ждет в конторе? — спросил Мейсон. Глаза егосверкнули.
— Да, сэр. И никого не желает видеть, кроме вас.
— Так в чем же, собственно, состоит его дело?
— Сэм Лекстер признает, что, согласно завещанию, он обязанобеспечить Эштона работой привратника, но уверяет, что вовсе не обязан держатьв доме его кошку. Эштон очень привязан к своей персидской кошке. Лекстергрозится, что, если Эштон не избавится от кошки, ее отравят. Я бы не сталотнимать у вас время, но ведь вы велели докладывать обо всех клиентах, которыеприходят в контору. Вы же не хотите, чтобы мы сами брали на себя их дела.
— Верно, — кивнул Мейсон. — Никогда нельзя знать заранее,чем обернется то, что кажется пустяком. Помню, когда Фенвик занимался делом обубийстве, к нему обратился какой-то человек по поводу оскорбления. Фенвик хотелнаправить его к клерку — посетитель разозлился и ушел. А через два месяца послетого, как клиент Фенвика был повешен, Фенвик узнал, что тот человек приходил кнему, чтобы привлечь к суду свидетеля обвинения — за оскорбление действиемпосле автомобильного наезда. Если бы Фенвик тогда его принял, ему стало быясно, что свидетель обвинения не мог находиться там, где он, по его словам, былво время преступления.
Джексон уже слышал эту историю. Он кивнул в знак внимания испросил, как бы сожалея, что мистер Эштон отнимает слишком много времени:
— Значит, сказать мистеру Эштону, что мы не можем имзаняться?
— Деньги у него есть? — спросил Мейсон.
— Не думаю. По завещанию он имеет постоянную работу,пятьдесят долларов в месяц, стол и квартиру.
— Он старый человек?
— Конечно. Я бы сказал — старый чудак.
— Но любит животных, — заметил Мейсон.
— Очень привязан к своей кошке, хотите вы сказать.
— Именно это я хотел сказать, — кивнул Мейсон.
Делла Стрит, больше знакомая с привычками Мейсона, чемДжексон, вступила в разговор с легкой фамильярностью человека, который давноработает в конторе и не слишком соблюдает формальности:
— Ты только что закончил дело об убийств, шеф. Почему бы неоставить контору на ассистентов, пока ты съездишь на Восток? Ты бы отдохнул.
Мейсон сверкнул на нее глазами:
— А кто же, черт возьми, позаботится о кошке мистера Эштона?
— Мистер Джексон.
— Он не хочет говорить с Джексоном.
— Тогда пусть ищет другого адвоката. Адвокатов в городеполным-полно. Не станешь же ты тратить время на кошку?
— Старик, — задумчиво сказал Мейсон, — чудак… Вероятно,одинокий. Его благодетель умер. Кошка — единственное живое существо, к которомуон привязан. Большинство юристов только посмеются над ним. Нет, Делла, это одноиз тех дел, которые кажутся пустяком адвокату, но много значат для клиента.Адвокат должен быть на стороне обездоленного.
Понимая, что произойдет, Делла Стрит кивнула Джексону:
— Попросите мистера Эштона войти.
Джексон слегка улыбнулся, собрал бумаги и вышел. Как толькодверь, щелкнув, затворилась, пальцы Деллы Стрит сомкнулись вокруг левогозапястья Мейсона:
— Ты берешь это дело, шеф, только потому, что знаешь: он несможет заплатить хорошему адвокату.
— Можно же допустить, — нахмурился Мейсон, — чтоб иной разпоявился хромой старик, ворчливый, с персидской кошкой и без денег.
В длинном коридоре застучал костыль, перемежаясь со звукамишагов. Джексон открыл дверь с видом человека, который, посоветовав избежатьнеразумного шага, отказывается отвечать за последствия. Вошел пожилой мужчина,весь в морщинах, с тонкими губами, кустистыми седыми бровями, лысый инеулыбчивый.
— В третий раз к вам прихожу, — сказал он раздраженно.
Мейсон указал на стул:
— Садитесь, мистер Эштон. Извините, я расследовал дело обубийстве. Как зовут вашу кошку?
— Клинкер. Он — кот, — сказал Эштон и уселся на большоечерное кожаное кресло, держа перед собой костыль двумя руками.
