– Вас все устраивает? – вкрадчивым голосом спросил он.
Швейцар, здоровенный мужчина в расшитой галунами униформе,казалось, только и ждал, чтобы поскорее вернуться на свой пост, однако егозоркие глаза успели отметить – несмотря на ловкость рук метрдотеля –достоинство пожалованной Пьеру купюры. И щедрость клиента произвела на негосильное впечатление.
– Итак, – обратился к нему Мейсон, – что вы можетерассказать мне об этом конверте?
– Не так уж и много, – ответил швейцар. – Машина выгляделакак самая обыкновенная. Не больно новая. Сказать по правде, я не обратил на нееособого внимания. У нас как раз была запарка, и оба парня со стоянки былизаняты. Я подошел к машине, открыл дверцу и сразу понял, что этот тип спереднего сиденья выходить не собирается. Я смекнул это сразу, как толькодверцу открыл. Я решил, что он хочет узнать дорогу. Меня часто спрашивают, какпроехать туда-то и туда-то или где находится такая-то улица. Что ж, я невозражаю, только ты хотя бы стекло опусти и крикни погромче, чего тебе надо, акогда сидят и ждут, пока я подойду и дверцу открою, я начинаю заводиться. Сродуни один из этих воображал не дал мне и пары центов.
– А этот? – нетерпеливо спросил Мейсон.
– Как я уже сказал, я сразу догадался, что он не собираетсявыходить. Я открыл дверцу, а он сунул мне в руки конверт и говорит: «Передайэто Перри Мейсону. Он в ресторане».
– Вот как? – произнес Мейсон.
– Я помню, как вы ставили машину, – продолжал швейцар, – ноя тогда не узнал вас, мистер Мейсон. Я много раз слышал ваше имя, но… ведь вы,как мне кажется, у нас впервые, верно?
Мейсон кивнул:
– Продолжайте. Что еще вы помните о человеке, привезшемконверт?
– Пожалуй, вот и все. Я вытаращился на него, а он сказал:«Иди. У тебя что, свинец в…» – Он запнулся.
– В штанах? – закончила за него Делла Стрит.
– Спасибо, мэм, – усмехнулся швейцар. – Именно так. Потом онсказал: «Отнеси пакет метрдотелю и скажи, что пакет, мол, очень важный, пустьего немедленно передадут лично в руки мистеру Мейсону». Вот я и отдал егоПьеру.
– И что сделал этот человек?
– Захлопнул дверцу и укатил.
– Вы не запомнили номер или еще какие-нибудь приметы?
– Да нет, – покачал головой швейцар. – Я ничего не запомнил.Кажется, это был «Шевроле», выпущенный лет эдак пять тому назад. Темного цветаседан с четырьмя дверцами. Вот и все, что я могу сказать.
– Вы могли бы описать этого человека?
– На нем был серый костюм. Ворот рубашки мятый. Он лет напять-шесть постарше меня, а мне… постойте-ка… стукнуло уже пятьдесят три… Нанашего клиента не похож.
– Рабочий?
– Да вроде нет. У него, может, какое-то свое мелкое дело. Онвыглядел, как вам сказать… не больно презентабельным, но, видимо, малый непромах. У него, может, и деньжата водятся, но он не станет тратить их на шмоткиили на машину, швырять их на ветер или…
– На ночные клубы? – добавила Делла Стрит.
Швейцар снова усмехнулся.
Мейсон извлек еще один банкнот в десять долларов.
– Попытайтесь вспомнить что-нибудь еще, – сказал он. – И нежалейте о чаевых, которые вы упустили, покинув свой пост у дверей. Вы своенаверстаете. Это мой секретарь, Делла Стрит. Вы можете звонить ко мне в конторув любое время, попросить ее к телефону и сообщить ей все, что припомните.
Отношение швейцара к купюре в корне отличалось отманипуляций Пьера. Взяв бумажку, он сперва пристально поглядел на нее, затемпросиял.
– Не беспокойтесь о моих чаевых, сэр. А если вам что-либонужно…
– Вы просто попытайтесь как следует вспомнить все еще раз, –сказал Мейсон. – А теперь вызовите мою машину. Она…
– Я помню вашу машину, – сказал швейцар. – И я не спутаю васни с кем другим в следующий раз, мистер Мейсон. А ежели вам что надо…
– Вот и хорошо, – перебил его Мейсон. – В настоящий моментмне требуется как можно больше знать о человеке, который принес для меня этотконверт.
– Я постараюсь припомнить все подробности. Если что-топридет мне на ум, я позвоню вам днем. Я дежурю до двух ночи, так что раньшедвенадцати вряд ли поднимусь. Может, и вспомню что.
Мейсон повернулся к Делле Стрит:
– А теперь, Делла, мы позвоним Карлину.
– Если он уже лег, то вряд ли нам обрадуется, –предостерегла она.
– Я знаю. Но нам следует попытаться.
– Вы полагаете, что до утра нельзя подождать?
– Ты не слышала голос этой женщины по телефону, Делла. Мненеизвестно, что у нее стряслось, но медлить нельзя. Нужно действовать. Покрайней мере, я попытаюсь.
Мейсон повел Деллу к телефону. Она опустила монетку, набраланомер и вопросительно глянула на Мейсона:
– Вы будете говорить?
– Нет, – усмехнулся Мейсон. – Прибегни к своим самымсоблазнительным уловкам. Очаруй его своим нежным голоском.
– Сказать ему, кто мы такие и что нам нужно?
– Скажи – кто, но не говори, зачем мы звоним. Ты можешь…
Делла крепче сжала трубку и произнесла:
– Алло? Это мистер Карлин?
Она немного подождала, потом не без некоторого кокетствазаговорила:
– Мистер Карлин, я надеюсь, вы простите нас за столь позднийзвонок. С вами говорит мисс Стрит. Я доверенный секретарь мистера Мейсона. Намкрайне необходимо увидеться с вами как можно быстрее. Надеюсь, вы еще неложились… О, замечательно… Да, если можно… Да, конечно… простите… Передаютрубку мистеру Мейсону. – Прикрыв микрофон рукой, она сказала: – Он еще неложился. Отвечает вежливо. Я думаю, все обойдется.
Мейсон кивнул и, взяв у нее трубку, произнес:
– Алло? Говорит Перри Мейсон, мистер Карлин. Мне крайнежаль, что пришлось разбудить вас в столь поздний час.
– Ваша секретарша уже извинилась, – ответил мужской голос. –Не беспокойтесь. Я редко ложусь раньше двух часов ночи. Люблю почитать, однимсловом, настоящая сова.
– Мне необходимо встретиться с вами по крайне важному делу.
– Сегодня?
– Да.
– Сколько времени вам потребуется на дорогу?
– Я звоню из «Золотого гуся». Кроме того, мне необходимоуладить еще одно небольшое дельце, и… в общем, я буду у вас минут черезтридцать-сорок.
