неторопливо скользили по чистой воде пруда. Хозяин этого офисного городка был человеком рачительным и, похоже, во вкусах своих укорота не находил. Поэтому эклектика этого места внушала, если не восхищение, то уж уважение — определенно. Люди приходили сюда посидеть на лавочке, которые размещены были с большим интервалом друг от друга, что было умно и удобно. Также байдарками можно было попользоваться. Пристроиться в хвосте лебедей, проплыть за ними, слушая их гортанные беседы.
Костя бежал на работу в это дивное место, как на свидание с той нормальной жизнью, о которой думал, что она будет, непременно будет. Состоится у него. Но она, жизнь, состоялась только наполовину. На эту вот офисную, в этом городке немыслимой красоты и комфорта. А вторая половина жизни Кости удалась не очень. Он жил в узкой квартирке, с маленькой кухонкой, и без ванной. Он поставить хотел душевую кабинку, но сантехник был суров и неумолим:
«Не положено! Угол затопите у соседей».
Так что Костя со своим семейством посещал городскую баню. В этом тоже была своя горечь неудобств, которую Костя чувствовал почему-то как свое унижение. Перед кем? На этот вопрос он и сам не ответил бы. Ну, что баня. Моются люди, общаются. И все нагие, и без аксессуаров привычной жизни, по которым можно узнать, сколько он стоит. Ни часов тебе, ни башмаков фирменных. Все одинаковые, беззащитные и чистые потом.
Костя рвался в свой офис, как в поездку за границу.
Как в Лондон, Париж. Всё в офисе, в его кабинете, было функциональным, удобным и даже красивым. Аквариум с диковинными заселенцами. Стол с компьютером, а еще кресло, которое просто хватало Костю утром, прижимало к своей кожаной груди и никуда не отпускало. Но Косте не очень-то и хотелось. Он даже обед переносил с трудом. В кафе было дорого и невкусно. Поэтому с обеда Костя очень быстро добирался в свой кабинет. И уж там, кормил не спеша рыбок в аквариуме, приводил в порядок счета и договоры. И все это делал с любовью и не спеша.
Но это утро как-то сразу не задалось. Едва он пришел на службу, как его позвал начальник и с улыбкою сообщил, что его, Костю, вместе с отделом переводят в новый корпус.
— Там пока не устроено, но мне нужен ваш кабинетик. Мы расширяемся. А вы будете обживаться на новом месте. У вас получится. Вы — человек уюта. И там наведете.
Костя вышел от начальника совершенно сбитый этим сообщением.
Он хорошо знал этот новый корпус, о котором ему сказал босс. Он стоял на самом отшибе городка, и окна выходили на трассу. Он уже был там однажды. И заметил, что туда, в этот корпус, свезли всю списанную устаревшую мебель, столы и кресла — по ним было видно, что давно были в употреблении. Уют с ними было навести непросто.
Но самое главное, что огорчило Костю, это отсутствие любимого вида из окна. Ни байдарок, ни лебедей, ни высоких чистых стеклянных рам. С тугими шпингалетами, ретро-защёлками этих самых рам.
Костя заскучал. Что там, тоска одолела его разом, она всегда была в другой весовой категории. Тяжелой.
Он вошел в свой кабинет и привычно опустился в кресло. Оно еще не знало о грядущих переменах, надежно подставило ему привычные подлокотники.
Костя оглядел стол. Он был чист, ничего лишнего. Хозяин любил порядок.
Выдвинул ящики. И в них — так, пустяки, никаких папок. Все аккуратно сложено на стеллажах и компьютере.
Костя начал собираться к переезду. Он подошел к окну и стал смотреть на пруд, лебедей, на гуляющих по аллеям прохожих с детскими колясками.
Костю обуяло такое странное чувство, что его засунули в самый глухой ящик стола и надежно задвинули.
Неужели этого ничего уже не будет в жизни его? Та красивая и изящная сторона этой жизни исчезала. Вот он, последний взгляд на нее, эту ускользающую, любимую им жизнь.
И тут взгляд Кости споткнулся об аквариум.
Вот он дурак. Надо перенести туда, в новое место, аквариум. Он, конечно, очень громоздкий, но хотя бы его надо будет перетащить. И кресло свое любимое.
И тут Костя с ясной горечью понял, что не сможет он перенести ни кресло, ни рыбок. Потому, что это ему не принадлежит. Это — собственность этого самого офисного городка. И на этот перенос нужно будет особое разрешение.
Костя даже вздрогнул испуганно, осознав, что ему здесь ничего не принадлежит. И вторая половина его жизни вдруг вильнула хвостиком своим золотым и осталась здесь, в этом емком аквариуме.
Косте сразу захотелось просто уйти. Его здесь ничего не держало. Он пойдет и напишет заявление об уходе.
Но, вспомнив свою узкую квартирку, он почему-то передумал, а вернувшись к боссу, робко попросил его об аквариуме.
Но босс, конечно же, не разрешил.
— Мы туда новый купим и поставим, — беспечно, как-то весело пообещал он.
Но Костя в это обещание почему-то не поверил. И на секунду представив себе, что завтра ему на две остановки придется выходить раньше, он очень обозлился на весь этот несправедливый мир. И почувствовал себя бесправной рыбкой в аквариуме. Вроде и простор, а обман стекла делает ее жизнь невыносимой.
Костя это хорошо знал, он кормил рыбешку эту каждый день.
И подумалось ему, что и правильно — переезд без привычных вещей. Хорошо — никаких воспоминаний.
Он легко, и даже с какой-то радостью, вошел в свою узколобую квартирку, с уверенностью что это у него никто не отнимет.
Кстати, аквариум можно и у себя пристроить на окошке. Пусть не такой объемный, но Костя сделает рыбкам уют. Ведь такое право над ним признал даже сегодня Босс. Он даже, видя Костино убитое лицо, развел руками и сказал спокойно: «Бывает».
Уткнулся в свой компьютер и тут же забыл — и о сказанном, и о сделанном.
Ландышевая тетрадь,
19 июня 2021
Надрыв
Она была восхитительной. Маленькая, из светло-коричневой кожи, шкатулка. Верхняя крышка опускалась и пристегивалась металлической кнопкой. Закрывалась щелчком — крепко и надежно. Шкатулка была на виду совсем игрушечной, и по вместительности в ней можно было защелкнуть небольшую брошь, или один крупный бриллиант.
Коробочка эта по размерам казалась волшебной, и настолько притягательной, что ее хотелось спрятать в карман. И уйти из гостей незаметно.
Что он и сделал. Это была первая и последняя кража в его детской жизни.
Она обнаружила эту шкатулочку у сына не сразу, он тщательно прятал эту драгоценность, да
