Мистер Бамбл был человек дородный и раздражительный; вместотого чтобы должным образом ответить на это «чистосердечное» приветствие, онотчаянно тряхнул калитку, а затем угостил ее таким пинком, какого можно былождать только от ноги бидла.
— Ах, боже мой! — вскричала миссис Манн, выбежавиз дому, ибо три мальчика были к тому времени доставлены наверх. —Подумать только! Как же это я могла позабыть о том, что из-за наших милых ребяткалитка заперта изнутри! Войдите, сэр, прошу вас, войдите, мистер Бамбл,войдите, сэр!
Хотя это приглашение сопровождалось реверансом, который мограстрогать сердце церковного старосты, оно отнюдь не смягчило бидла.
— Неужели, миссис Манн, вы считаете почтительным илипристойным, — осведомился мистер Бамбл, сжимая свою трость, —заставлять приходских должностных лиц ждать у садовой калитки, когда ониявляются сюда по приходским делам, связанным с приходскими сиротами? Известно ливам, миссис Манн, что вы, так сказать, выборное лицо прихода и получаетежалованье?
— Право же, мистер Бамбл, я только сообщила кое-кому изнаших милых деток, которые вас так любят, что это вы пришли, — с большимсмирением ответила миссис Манн.
Мистер Бамбл был высокого мнения о своем ораторскомдаровании и о своей значительности. Он выказал первое и утвердил второе. Онсмягчился.
— Ладно, миссис Манн, — ответил он более спокойнымтоном, — быть может, и так. Войдемте в дом, миссис Манн. Я пришел по делу идолжен вам кое-что сообщить.
Миссис Манн ввела бидла в маленькую гостиную с кирпичнымполом, подала ему стул и услужливо положила перед ним на стол его треуголку итрость. Мистер Бамбл вытер со лба пот, выступивший после прогулки, бросилсамодовольный взгляд на треуголку и улыбнулся. Да, он улыбнулся. Бидлы в концеконцов тоже люди, и мистер Бамбл улыбнулся.
— А теперь не обижайтесь на то, что я вам скажу, —заметила миссис Манн с чарующей любезностью. — Вы совершили, знаете ли,большую прогулку, иначе я бы не стала об этом упоминать. Мистер Бамбл, невыпьете ли вы капельку?..
— Ни капли! Ни капли! — сказал мистер Бамбл,махнув правой рукой с достоинством, но благодушно.
— Я думаю, все-таки можно выпить, — сказала миссисМанн, отметив про себя тон отказа и жест, его сопровождавший. — Однукапельку, и немножко холодной воды и кусочек сахару.
Мистер Бамбл кашлянул.
— Только одну капельку, — убеждала миссис Манн.
— Капельку чего именно? — осведомился бидл.
— Того самого, что я обязана держать в доме для милых малюток,чтобы подбавлять в эликсир Даффи,[9] когда они нездоровы, мистерБамбл, — ответила миссис Манн, открывая буфет и доставая бутылку и стакан. —Это джин. Я не хочу вас обманывать, мистер Бамбл. Это джин.
— Вы даете детям Даффи, миссис Манн? — спросилБамбл, следя глазами за интересной процедурой приготовления смеси.
— Да благословит их бог, даю, хотя это и дорогостоит, — ответила воспитательница. — Знаете ли, сэр, я не могувидеть, как они страдают у меня на глазах.
— Вот именно, — одобрительно сказал мистерБамбл, — не можете. Вы добрая женщина, миссис Манн. — Она поставиластакан на стол. — Я воспользуюсь первым удобным случаем, чтобы доложить обэтом совету, миссис Манн. — Он придвинул к себе стакан. — У васматеринские чувства, миссис Манн. — Он размешал джин с водой. — Я… яс удовольствием выпью за ваше здоровье, миссис Манн.
И он залпом выпил полстакана.
— А теперь к делу, — продолжал бидл, доставаякожаный бумажник. — Ребенку Твисту, которого окрестили Оливером,исполнилось сегодня девять лет.
— Да благословит его бог! — вставила миссис Манн,докрасна растирая себе левый глаз кончиком передника.
— И, несмотря на предложенную награду в десять фунтов,которая затем была увеличена до двадцати фунтов, несмотря на чрезвычайные и, ябы сказал, сверхъестественные усилия со стороны прихода, — продолжалБамбл, — нам так и не удалось узнать, кто его отец, а также местожительство,имя и звание его матери.
Миссис Манн с изумлением воздела руки, но после недолгогораздумья спросила:
— Как же тогда он вообще получил какую-то фамилию?
Бидл горделиво выпрямился и сказал:
— Это я придумал.
— Вы, мистер Бамбл?
— Я, миссис Манн. Мы даем фамилии нашим питомцам валфавитном порядке. Последний был на букву С — я его назвал Суобл. Этот был набукву Т — его я назвал Твист. Следующий будет Унуин, а затем Филиппе. Япридумал фамилии до конца алфавита и, когда мы дойдем до буквы Z, снова начну сначала.
— Да ведь вы настоящий писатель, сэр! —воскликнула миссис Манн.
— Ну-ну! — сказал бидл, явно польщенныйкомплиментом. — Может быть, и так… Может быть, и так, миссис Манн.
Он допил джин с водой и прибавил:
— Так как Оливер теперь подрос и не может оставатьсяздесь, совет решил отправить его обратно в работный дом. Я пришел сам, чтобыотвести его туда. Покажите-ка мне его поскорее.
— Я сейчас же его приведу, — сказала миссис Манн,выходя из комнаты.
Оливер, освободившись к тому времени от того верхнего слоягрязи, покрывавшей его лицо и руки, какой можно было соскрести за одноумывание, — был введен в комнату своей милостивой покровительницей.
— Поклонись джентльмену, Оливер, — сказала миссисМанн.
Оливер отвесил поклон, предназначавшийся как бидлу на стуле,так и треуголке на столе.
— Хочешь пойти со мной, Оливер? — величественноспросил мистер Бамбл.
Оливер готов был сказать, что очень охотно уйдет отсюда скем угодно, но, подняв глаза, встретил взгляд миссис Манн, которая поместиласьза стулом бидла и с разъяренной физиономией грозила ему кулаком. Он сразу понялнамек — кулак слишком часто оставлял отпечатки на его теле, чтобы незапечатлеться глубоко в памяти.
— А она пойдет со мной? — спросил бедный Оливер.
— Нет, она не может пойти, — ответил мистерБамбл. — Но иногда она будет тебя навещать.
Это было не очень большим утешением для мальчика. Однако,как ни был он мал, у него хватило ума притвориться, будто он с большимсожалением покидает эти места. Ему совсем нетрудно было прослезиться, голод идурное обращение — великие помощники в тех случаях, когда вам нужно заплакать.И Оливер плакал и в самом деле очень натурально. Миссис Манн подарила емутысячу поцелуев и — в этом Оливер нуждался гораздо больше — кусок хлеба смаслом, чтобы он не показался чересчур голодным, когда придет в работный дом.
