о том, чего никогда не могла получить: быть просто любимой.
Будь ей сейчас лет пятнадцать, Тай Циньюэ наверняка бы расплакалась. Она вынуждена бороться со злом в одиночку, когда исход битвы давно предрешён. Лао Тяньшу, ну почему ты погиб?
Когда брызги рассвета оживили пустой горизонт, женщина спрыгнула вниз. Раскинула в стороны руки, и нежная ткань её рукавов, точно огромные крылья, всколыхнулась у неё за спиной. Лёгкой пушинкой она опустилась на меч. Океан облаков поглотил её.
***
— Отпусти! — протестовала Лу Цайхуа. — Не тебе ведь позориться.
Юцин и не думала слушать её. Девчонка покрепче вцепилась в подругу и сделала очередную попытку оттащить ту от двери.
— Да кто же ходит в одних нижних одеждах? — распалялась цветочная фея. — Полночи тебе всё подшивала, а ты ещё недовольна!
Мрачно вздохнув, девушка наконец-то сдалась. Только из уважения к чужому труду она наденет этот отвратительный золотистый халат. Не зря ведь Юцин так старалась: весь вечер искала у старших иголку и нитки, а отведённый на сон час Быка провела за шитьём.
В белой с узким рукавом мужской рубахе и таких же штанах Цайхуа смотрелась вполне симпатично. И даже, когда ей пришлось натянуть жёлтый верх, образ её ничуть не ухудшился. Цветочная фея на ветер слов не бросала: девчонка и впрямь была искусной швеёй. И где только научиться успела?
Чужие одеяния сидели на Лу Цайхуа, как влитые. Придирчиво оглядывая в зеркале свой внешний вид, девушка вернулась мыслями к прошлому дню. А именно, к тому моменту, когда Шанъяо застукал её за постыдным занятием. Сердце отчего-то забилось быстрее.
— Видишь, самой же нравится.
Ю-Цин, как всегда, по-своему истолковала выражение лица подруги. Ей даже в голову не приходило, какой позор Цайхуа пережила вчера вечером. Уж сегодня Шанъяо заплатит за всё! Будет знать, как заставлять её краснеть. И только потому, что он не стал её выдавать, Цайхуа расправится с ним менее жёстко, чем изначально планировала. Шанъяо ей всё ещё должен за тот бессовестный обман на испытании. Тем более, он до сих пор не признался, почему всё это время ей помогал.
— Мне нравится твоя работа, — она кивнула головой на своё отражение. — А не этот тошнотворный цвет.
Юцин только устало вздохнула и залезла обратно в кровать. До занятий с учителем из школы Чунгао она успеет немного поспать и возможно даже сбегать на завтрак. Утомлённое и бледное, будто покрытое слоем белил, лицо девчонки не выражало и тени веселья.
Они обе страшно не выспались: Юцин пожертвовала сном ради подруги, Цайхуа же просто не привыкла так рано вставать. Было бы проще, если б она вообще не ложилась спать ночью. Но ради занятий боевыми искусствами Цайхуа потерпит и усталость, и голод. Собрав волю в кулак, девушка пожелала Юцин огромной удачи и бесшумно вышла из хижины.
Только-только занимался рассвет. Тихое утро встретило Лу Цайхуа приятной прохладой. Неповторимая свежесть нового дня таилась в тени бамбуковой рощи, и где-то там, в её глубине, возможно мирно дремали духовные сущности. До тех пор, пока ночной мрак не рассеялся, девушка могла наслаждаться своим любимым временем суток, тем самым мимолётным мгновением, когда пробуждалась природа.
Мягко проседала под ногами земля. Всё вокруг было влажным, будто недавно прошёл сильный дождь. Пролился на гору Тайшань холодными каплями, отдавая последнюю дань горделивым деревьям, и вместе с клокастыми тучами бесследно растворился в ночи. Невидимые глазу птицы сновали между стволами бамбука. По телу пробежала лёгкая дрожь.
Когда совсем рассвело, тропинка вывела её к поляне, где собралась группа парней. Двое из них ей были хорошо знакомы. Тот, что пристал к ней с угрозами в горном лесу и там же познал мощь её кулака, развалился прямо на мокрой траве и с сумрачным видом вертел в пальцах пурпурный цветок. Так значит и он является учеником одной из пяти лучших школ! Догадка её подтвердилась. Шанъяо же, как обычно взъерошенный, скользнул по Цайхуа весёлым взглядом и едва удержался от смеха. Видимо вспомнил, как она накануне похищала чужую одежду.
Цайхуа знает Шанъяо всего третий день, однако его озорная улыбка уже вызывает в ней отклик. Время, проведённое здесь, незаметно растянулось в целую вечность. Недавние знакомые теперь стали друзьями, и парень с карамельными глазами не составлял исключение. И пусть он вызывал в ней противоречивые чувства, Цайхуа не могла не признаться — она доверяет ему.
Просветлённый в алых одеждах лениво расхаживал среди скучающих учеников, и по одному только цвету волос его Цайхуа поняла, кто будет проводить сегодня занятие. На этот раз упитанный кот с наслаждением посапывал у него на плече. Вроде как, его зовут двадцать три. Престранное имечко для любого животного.
— А вот и ты, — внезапно обратился к ней Лунху Чжао. — Я тебя ждал.
Ещё при первой их встрече она поняла: формальности для него не имеют значения. Но всё равно поклонилась. Вскинула руки в почтительном жесте, привычно отчеканила сухое приветствие и тут же пригвоздила взгляд к носкам своих белых сапог. Всю жизнь она носила лишь чёрное, но отчего-то сейчас белый цвет ей показался родным.
— Ну что за дела, — он мягко потрепал её по макушке. — Мой мальчик, тебя палками били? Ты чего такой серьёзный?
— А?…
— Учитель! — настойчиво позвал тот хмурый юноша, пока Цайхуа растерянно пыталась понять, что имел в виду просветлённый. Неужели он до сих пор видит в ней парня?
Вдруг Лунху Чжао пришёл в совершенный восторг. Губы его расплылись в довольной улыбке, глаза сверкнули мальчишеской гордостью и всё лицо его засияло. Точно из-за серых туч с победой выглянуло солнце.
Она настороженно следила за каждым движением учителя Чжао. Тогда, на горе Лунхушань, мужчина повёл себя странно. Теперь же у неё не осталось сомнений — он и правда был не в себе.
— Чэньсин, подойди!
Учитель бойко замахал рукавами, будто отгоняя назойливых мух, и вдруг приобнял ошарашенную Лу Цайхуа. Бесцеремонно потревоженный кот скатился в траву и беспокойно мяукнул. Все остальные же сделали вид, что ничего не случилось. Только Шанъяо безуспешно боролся со смехом. Негодник.
— Взгляни! Это — мой ученик, — указал он на хмурого парня. — А я — его наставник.
Понять Лунху Чжао, по-видимому, не представлялось возможным. Лишь оставалось делать вид, что всё происходящее здесь абсолютно нормально. Спокойно, Цайхуа, ты доживёшь до начала занятий.
Красивый юноша в алых одеждах пересёк всю поляну одним быстрым движением. Взгляд, надменный и мрачный, стылым ветром закрался в самую душу. На сей раз не возникло сомнений. Никаких противоречий и смутных предчувствий. Он её раздражает.
