едва касался тарелки…
За ужином Павел то и дело поглядывал на вершину горы, огромной тушей чернеющей теперь на фоне звездного неба. С замиранием сердца он думал, что возможно где-то совсем рядом, на вершине, лежит нечто такое, что предопределило когда-то судьбу золота…
Неожиданно он перестал есть: черт возьми! Это нечто не может лежать! Это вовсе не конкретные вещи – их глупо даже искать! Это наверняка то, что с горы было принято штабс-капитаном за ориентир будущего клада. «Даша, как всегда, права, – думал он. – Чтобы понять это, надо, как тому Дункелю, подняться на гору ночью!»
У него даже засосало под лодыжкой. Уже за чаем, когда путники подсели ближе к костру, он, поглощенный своими мыслями, неожиданно произнес:
– Надо подняться на гору…
Все подняли головы.
– Ты это к чему? – осторожно спросила Даша.
Ответить Павел не успел. В ту же минуту произошло нечто, отчего все они долго потом не могли прийти в себя – внезапно со стороны реки налетел порыв ветра, пламя костра, с жаром лизнув штанину отпрянувшего Савелия, полыхнуло в сторону горы и средь шума ветра, треска костра и шуршания гальки под ногами вскочившего москвича, послышался ясный, пробежавший меж них и пропавший где-то у вершины шепот: «Проша…»
Все окаменели.
Прошло неизвестно сколько времени, прежде чем путешественники пришли в себя.
– Что это было? – встряхнув головой, изумленно произнес Трофим.
– Сила нечистая… – прошептал Прохор.
– Вроде как… тебя звали… – испуганно пролепетала Настя.
– Нечистая… – вновь шепнул охотник. И вдруг занервничал. – Точно, к смерти близкой! И ведь не хотел идти…
Даша прижалась к Павлу; Семен, не мигая, уставился на охотника – в глазах тот же испуг, что и на заимке.
– Еще знак! – пролепетал Трошка. – Рядом мы с ним, с золотом…
Прохор нервно заерзал:
– Возвращаться надо – вот что это за знак!
– Ну уж нет! – прошипел Трофим. – Искать надо!
Дед взмахнул рукой:
– Молчи уж!
Сердце Павла учащенно забилось.
– Шепот пропал там… – медленно сказал он. – Он поднял глаза на вершину, и в них сверкнули отблески костра. – Надо подняться на гору!
– Вы это серьезно? – фыркнул москвич. – Хотите найти шепчущего призрака? Вы спятили! Это вообще мог быть слуховой обман, мираж!
Павел скрипнул зубами:
– Я один поднимусь…
Он встал. У костра стало тихо.
– Паша… ты уверен? – послышался дрогнувший голос Даши. – Зачем сейчас-то?
Треск костра заглушил последнюю фразу: горящее полено внезапно вывалилось из пламени и, полыхнув, осветило лицо Павла – он смотрел на жену:
– Потому, что первый час ночи…
– Я с тобой! – вскочил Трофим.
Глаза Насти загорелись:
– И то, правда, деда, для чего пришли? Может, с того и не находили ничего, что не в то время искали!
– Правильно! – подхватил Трофим. – Айда, наверх!
– Цыц, чертенята! – прикрикнул Прохор. – Ходила баба на гору, да не в ту пору! Ишь, разошлись! Поиграли – и будя! Поутру – домой!
– Только через гору! – взвизгнула Настя, вскакивая.
Старик опешил:
– Сядь, язва! Учить еще будешь… Связался с вами на старости… Говорю – нечистая здесь! Всем здесь мерещится…
Настя села. Дед, отвернувшись, что-то невнятно пробурчал. Все смотрели на него. Неожиданно Савелий повернулся к Павлу:
– Что же все-таки хотите найти? Уж не «пояс» ли?
Павел растерянно помотал головой:
– Не знаю…
Москвич, сопя, помолчал.
– Прохор Николаевич… А я ведь тоже поднимусь…
Дед, взглянув на него, укоризненно покачал головой:
– Вот и от тебя дождался…
Павел встал и молча зашагал к палаткам.
– Где фонарь? – послышалось уже издали.
– Возьми в моем рюкзаке! Я с тобой! – Трофим соскочил с места.
– Погодьте, черти! Вместе пойдем!
Прохор поднялся и прокричал вслед убегающему парню:
– Ружье возьми, дурья башка!
– Ну, Прохор Николаевич, даешь! – крякнул Савелий и перевел взгляд на Дашу: – Вы не против, если Семен с вами останется?
Даша растерянно кивнула. Москвич взглянул на товарища:
– Останешься?
– Ладно, – мрачно отозвался тот.
– Может, и я… – слабо начала было Даша, но тотчас же из темноты послышался голос Павла:
– Нет! Оставайся здесь!
* * *
На вершину поднимались при свете фонарей. Впереди, ворчливо бормоча, шуршал галькой дед Прохор; за ним, то и дело наступая ему на пятки, жалась Настя, следом – Павел, старательно подсвечивающий тропу под ее ногами… Замыкал вытянувшуюся цепочку путников Трофим, неприятно досаждавший шедшему впереди Савелию несносным сопением в затылок…
Они прошли полосу высоких кустов, миновали огромные валуны, чернеющие, точно заброшенные могильники… Выше потянулись островки стелющегося по камням кустарника… Их колючие кущи каждый раз приходилось обходить – то с одной стороны, то с другой, – и путники, стараясь не отстать друг от друга, запетляли по склону неровной змейкой, вынужденно замедляя движение вверх.
Но это было только началом – впереди ждало новое испытание: метров через пятьдесят растительности поубавилось, но склон неожиданно сделался круче… Идти стало намного труднее, а вскоре они и вовсе закарабкались по скалистому хребту, машинально нащупывая руками каменные выступы… И, казалось, тому не будет конца…
Но вот, как-то незаметно, под ногами стало ровнее, подъем положе… Уже у самой вершины старик остановил команду перевести дух…
Повернувшись, он осветил молодежь налобником, но, как ни удивительно было для него, никто не роптал; или ни у кого не было сил роптать – все тяжело дышали, словно побитые собаки… Лишь Савелий, отвернувшись от света в сторону стоявшего ниже Трофима, негромко выругался…
Через пару минут вновь тронулись… Прошли пять метров, еще десять… И вдруг – безбрежная ширь ночного небосклона, усыпанного миллиардами сверкающих меж черных пятен звезд, распахнулась перед их взорами; еще несколько метров – и темная полоса неровной вершины протянулась под ними куда-то далеко к западу.
Прохор, пройдя вперед, остановился и вновь, тяжело дыша, перевел дух. Вскоре к нему подтянулись остальные. Фонарь старика скользнул по лицам и погас.
– Кажись, добрались… Однако делать-то чего будем, в темени?
Вместо ответа, путники растерянно зашарили лучами по сторонам: тьма обступала незадачливых искателей кладов, еще более густая от нервно дрожащего света фонарей.
– Да что здесь можно найти! – сердито проворчал Савелий.
– Черт побери! – выругался Трофим. – Хоть глаз коли! И луны-то нет. Звезд много, а луны нет…
– А времени сколько? – зачем-то спросила Настя.
– Тебе-то на что время? – отозвался Прохор.
Савелий машинально навел фонарь на руку:
– Начало второго…
– Надо подождать, – неуверенно сказал Павел.
– Чего ждать-то? – рассердился дед. – Спускаться надо! Ясно ведь…
Отчего-то Павел вдруг почувствовал, что именно сейчас вот-вот и должно произойти то, что в такую же осеннюю ночь произошло со штабс-капитаном… Только надо набраться терпения, немного подождать! Если уйти – тайна так и останется тайной, и уже навсегда!
– Я подожду… –
