– Но сперва мы должны поделить барыши, Велла. –Ярблек скорбно оглядел великолепный бриллиант. – Какая жалость, чтопридется распиливать эдакую красоту!
– Оставь его себе, – равнодушно сказалаВелла. – Мне он без надобности.
– Ты... ты уверена?
– Он твой. Давай бумаги, Ярблек!
– Ты вообще соображаешь, что делаешь, Велла? –упрямился Ярблек.
– За всю жизнь еще ни в чем не была настолько уверена,а что?
– Но ведь он так безобразен – прости, конечно, Бельдин,но это сущая правда. Велла, скажи, почему ты выбрала именно его?
– Из-за сущего пустяка.
– Какого пустяка?
– Он умеет летать, – благоговейно произнеслаплясунья.
Ярблек лишь покачал головой, извлек на свет бумаги и быстропереписал их на имя Бельдина.
– На кой сдались мне эти бумажонки? – изумилсяБельдин.
Гарион уже не впервые отметил, что, когда горбун пытаетсяскрыть свои чувства, он прибегает к этому грубоватому жаргону. А чувстваБельдина сейчас обуревали такие, что он сам их испугался...
– Спрячь их или выбрось, – пожала плечикамиВелла. – Мне они также без надобности.
– Вот и ладненько, дорогуша.
Горбун смял бумаги и положил шарик на ладонь. Белый комочектотчас же вспыхнул ярким пламенем и сгорел дотла.
– Так-то оно способнее будет. – Бельдин сдунул сладони пепел. – Ну что, дело сделано?
– Не совсем, – ответила Велла. Она наклонилась ивытащила из-за голенищ два острых кинжала. Потом еще два – из-за пояса.
– Вот, – протянула она их своему новомухозяину. – Они мне больше не нужны.
Взгляд ее был непривычно нежен и кроток.
– О-о-о... – Глаза Польгары наполнились слезами.
– Что это значит, Пол? – взволновался Дарник.
– Это самая великая жертва, на какую только способнанадракийская женщина. – Польгара промокнула глаза уголком фартука. –Только что она всецело покорилась Бельдину. Как это прекрасно!
– А на что мне эти ножички? – ласково улыбнулсяБельдин.
Он подбросил кинжалы в воздух один за другим, и они пропали,обратившись в дым.
– До свиданьица, Бельгарат, – сказал Бельдинстарому волшебнику. – Пошалили мы с тобой на славу, правда?
– Славное было времечко... – У Бельгарата в глазахстояли слезы.
– Похоже, Дарник, – обратился горбун ккузнецу, – ты здесь меня заменишь.
– Ты говоришь сейчас так, будто собираешьсяумереть, – удивился Дарник.
– Еще чего, Дарник! Вовсе не собираюсь умирать.Просто... сменю образ жизни. Попрощайтесь за меня с близняшками. Все имрастолкуйте. А ты, Ярблек, упивайся богатством, но не забудь, я все-такиостался в выигрыше! Гарион, смотри, чтобы в мире дела шли на лад!
– Ну, об этом позаботится Эрионд.
– Это я знаю, но приглядывай за ним! Не позволь емувлипнуть в новую историю!
Сенедре Бельдин ничего не сказал – он просто облапилкоролеву и звонко чмокнул в щечку. Поцеловал он и Поледру. Она с любовью обнялаего в ответ – янтарные глаза ее лучились.
– Пока, старая корова. – Он фамильярно шлепнулПольгару по мягкому месту. Потом выразительно поглядел на ее талию и добавил: –Говорил же я тебе, что растолстеешь, ежели будешь лопать столько конфет!
Она поцеловала его со слезами на глазах.
– Ну, а теперича, ласковая моя, – обратился он кВелле, – пойдем-ка прогуляемся. Нам надо кое-что обсудить, прежде чем мывсем сделаем ручкой.
И они рука об руку отправились на вершину ближайшего холма.Там они довольно долго беседовали. Потом обнялись, обменялись пламеннымпоцелуем и, не размыкая объятий, пропали, а в небе тотчас появились дваястреба.
Один из них был всем прекрасно знаком – с синей ленточкой налапке. У другой же птицы ленточка эта отливала лиловым. Они резвились в воздухе,поднимаясь все выше и выше в своем свадебном танце, и вот превратились в двееле заметные точки. Потом и точки эти исчезли.
* * *
Гарион и остальные пробыли у Польгары и Дарника еще двенедели. Но вот Поледра, заметив, что хозяевам хочется покоя и уединения,предложила всем съездить в Вейл. Пообещав к вечеру воротиться, Гарион сСенедрой взяли сына и подросшего уже волчонка и вместе с Бельгаратом и Поледройотправились в самое сердце Вейла.
Около полудня они добрались до приземистой башни Бельгаратаи поднялись по винтовой лестнице на самый верхний этаж.
– Осторожнее, тут ступенька еле держится, –рассеянно предостерег их на лестнице хозяин.
Гарион помешкал, пропустил всех вперед, потом приподнялтяжелую каменную плиту и заглянул под нее. Под нею обнаружился круглый камушеквеличиной с лесной орех. Гарион вытащил его, сунул в карман и опустил плиту наместо. Он заметил, что другие ступени вытерлись и просели от времени, а этавыглядит как новенькая, и подумал о том, сколько столетий или тысячелетий подрядстарик перешагивал через нее. И Гарион стал подниматься с приятным сознаниемвыполненного долга.
– Что ты там делал? – спросил Бельгарат.
– Ступеньку чинил. – И Гарион вручил старикустранный камушек. – Она шаталась из-за этой вот штуковины. Теперь стоиткак влитая.
– А знаешь, я буду скучать по этой ступеньке, –жалобно вздохнул старик. Потом уставился на камушек. – Ах, вспомнил! Я самего положил под ступеньку.
– Но для чего? – изумилась Сенедра.
– Это бриллиант, моя девочка, – объяснилБельгарат. – Я хотел проверить, сколько времени мне понадобится ходитьвзад-вперед по лестнице, чтобы истолочь его в пыль.
– Бриллиант? – Глаза Сенедры расширились.
– Можешь взять его себе, если хочешь.
Бельгарат протянул камушек королеве.
И тут случилось невероятное. Невзирая на свое толнедрийскоепроисхождение, Сенедра продемонстрировала подлинное бескорыстие.
– Нет, спасибо, Бельгарат, – сказала она. – Яне хочу разлучать тебя со старинным другом. Мы с Гарионом можем положить его наместо, когда будем уходить.
Бельгарат расхохотался.
* * *
