— Боюсь, что нет, моя дорогая, — сказалджентльмен.
— Да, сэр, я не колеблюсь, — ответила девушкапосле недолгой борьбы с собой. — Я прикована цепями к прежней жизни.Теперь она мне отвратительна и ненавистна, но я не могу ее бросить. Должнобыть, я зашла слишком далеко, чтобы вернуться, а впрочем, не знаю: если бы вызаговорили со мной об этом прежде, я бы расхохоталась в ответ. Но меня опятьохватывает страх, — добавила она, быстро озираясь. — Мне надо идтидомой.
— Домой! — повторила молодая леди с сильнымударением на этом слове.
— Домой, леди, — откликнулась девушка. — Втот дом, который я сама для себя построила трудами всей моей жизни. Простимся.Меня могут выследить или увидеть. Идите! Идите! Если я оказала вам какую-тоуслугу, я прошу вас только об одном — оставьте меня, не мешайте мне идти своейдорогой.
— Все это бесполезно, — со вздохом сказалджентльмен. — Быть может, оставаясь здесь, мы подвергаем ее опасности.Пожалуй, мы уже задержали ее дольше, чем она рассчитывала.
— Да, да, — подхватила девушка. — Вы менязадержали.
— Чем же кончится жизнь этого бедного создания! —воскликнула молодая леди.
— Чем кончится? — повторила девушка. —Посмотрите прямо перед собой, леди. Посмотрите на эту темную воду. Сколько разчитали вы о том, что такие, как я, бросались в реку, не оставив ни одногоживого существа, которому было бы до них дело и которое оплакивало бы их! Можетбыть, пройдут годы, может быть, только месяцы, но в конце концов мне этого неминовать.
— Прошу вас, не говорите так, — всхлипывая,отозвалась молодая леди.
— Вы никогда не услышите об этом, дорогая леди, исохрани бог, чтобы вы слышали о таких ужасах! — ответила девушка. —Прощайте, прощайте!
Джентльмен отвернулся.
— Вот кошелек! — воскликнула молодая леди. —Возьмите его ради меня, чтобы у вас были какие-то средства в час нужды и горя.
— Нет! — сказала девушка. — Я это сделала недля денег. Я хочу помнить об этом. Но… дайте мне какую-нибудь вещь, которую выносили, — я бы хотела иметь что-нибудь… Нет, нет, не кольцо… ваши перчаткиили носовой платок… что-нибудь такое, что я могла бы хранить в память о вас,милая леди… Ну вот! Будьте счастливы! Да благословит вас бог! Прощайте,прощайте!
Сильное волнение девушки, боявшейся, что если ее увидят, тожестоко изобьют, казалось побудило джентльмена отпустить ее, как она просила.Послышались удаляющиеся шаги, и голоса смолкли.
Вскоре на мосту появились две фигуры — молодая леди и ееспутник. Они остановились на верхней площадке лестницы.
— Подождите! — воскликнула молодая леди,прислушиваясь. — Она как будто окликнула нас! Мне послышался ее голос.
— Нет, дорогая моя, — ответил мистер Браунлоу,печально оглянувшись. — Она стоит все там же и не тронется с места, покамы не уйдем.
Роз Мэйли медлила, но старый джентльмен продел ее руку подсвою и ласково, но настойчиво увел. Как только они скрылись из виду, девушкаупала на каменную ступень, растянувшись чуть ли не во весь рост, и в горькихслезах излила свою душевную боль.
Спустя некоторое время она встала и, пошатываясь, неуверенноступая, поднялась на улицу. Пораженный слушатель стоял еще несколько минутнеподвижно на своем посту, потом, несколько раз осторожно осмотревшись вокруг иудостоверившись, что снова остался один, медленно выбрался из своего тайника иподнялся по лестнице, крадучись в тени стены, так же как спустился сюда.
Достигнув верхней ступени и несколько раз трусливо оглянувшись,дабы убедиться, что за ним не следят, Ноэ Клейпол пустился во всю прыть иустремился к дому еврея с той быстротой, на какую только способны были егоноги.
Глава 47
Роковые последствия
Оставалось почти два часа до рассвета — была та пора,которую осенью можно по справедливости назвать глухой ночью, когда улицыбезмолвны и пустынны, когда даже звуки как будто погружаются в сон, араспутство и разгул, пошатываясь, возвращаются домой на отдых. В этот тихий ибезмолвный час в старом своем логове Феджин бодрствовал с таким перекошенным ибледным лицом, с такими красными и налитыми кровью глазами, что походил нестолько на человека, сколько на какойто отвратительный призрак, вставший изсырой могилы и терзаемый злым духом.
Он сидел, сгорбившись, у холодного очага, закутанный встарое, рваное одеяло, лицом к оплывающей свече, которая стояла на столе околонего. Правую руку он держал у рта и, поглощенный своими мыслями, грыз длинныечерные ногти, а меж беззубых десен виднелось несколько клыков, какие бывают усобаки или крысы.
На полу, растянувшись на тюфяке, крепко спал Ноэ. Старикизредка останавливал на нем взгляд и снова переводил его на свечу, обгоревшийфитиль которой согнулся почти вдвое, а горячее сало капало на стол, явносвидетельствуя, что мысли старика витают где-то далеко.
Так оно в действительности и было. Досада, вызваннаякрушением его великолепного плана, ненависть к девушке, осмелившейся связатьсяс чужими людьми, полное неверие в искренность ее отказа выдать его, горькоеразочарование, ибо не было возможности отомстить Сайксу, боязнь разоблачения,гибели, смерти и дикое, неудержимое бешенство — все это проносилось вихрем вмозгу Феджина, а дьявольские мысли и самые черные замыслы грызли ему сердце.
Он сидел, не меняя позы и как будто не замечая, как долго онсидит, пока до чуткого его слуха не донесся шум шагов на улице.
— Наконец-то! — пробормотал он, вытирая сухие,воспаленные губы. — Наконец-то!
Когда он произнес эти слова, тихо звякнул колокольчик.Феджин бесшумно поднялся по лестнице к двери и вскоре вернулся с каким-точеловеком, который был закутан до подбородка и держал под мышкой узел. Усевшисьи сбросив пальто, этот человек оказался дюжим Сайксом.
— Вот! — сказал он, кладя узел на стол. —Займитесь-ка этим да постарайтесь побольше за него выручить. Немало былохлопот, чтобы его добыть: я думал прийти сюда на три часа раньше.
Феджин забрал узел и, заперев его в шкаф, снова уселся, неговоря ни слова. Все это время он ни на секунду не сводил глаз с грабителя, итеперь, когда они сидели друг против друга, лицом к лицу, он пристально смотрелна него, а губы его так сильно дрожали и лицо так изменилось от овладевшего имволнения, что грабитель невольно отодвинул свой стул и взглянул на него снеподдельным испугом.
— Что случилось? — крикнул Сайкс. — Чего вытак уставились на меня?
Феджин поднял правую руку и погрозил дрожащим указательнымпальцем, но возбуждение его было так велико, что на секунду он лишился дараречи.
