— Проклятье! — крикнул Сайкс, с тревожным видомнащупывая что-то у себя за пазухой. — Он с ума спятил. Надо мнепоостеречься.
— Нет! — возразил Феджин, обретя голос. — Этоне то… не вы тот человек, Билл. Я никакой… никакой вины за вами не знаю.
— Не знаете! Вот как! — сказал Сайкс, злобно нанего глядя и у него на глазах перекладывая пистолет в другой карман, чтопоближе. — Это хорошо — для одного из нас. Кто этот один — неважно.
— Билл, я вам должен сказать нечто такое, — началФеджин, придвигая свой стул, — отчего вы почувствуете себя хуже, чем я.
— Ну? — недоверчиво отозвался грабитель. —Говорите! Да поживее, не то Нэнси подумает, что я пропал.
— Пропал! — воскликнул Феджин. — Для нее этовопрос решенный.
Сайкс с величайшим недоумением посмотрел на еврея и, ненайдя удовлетворительного разрешения загадки, схватил его огромной ручищей зашиворот и основательно встряхнул.
— Да говорите же! — крикнул он. — А если незаговорите, то скоро вам дышать будет нечем. Раскройте рот и скажите просто иясно. Выкладывайте, проклятый старый пес, выкладывайте!
— Допустим, что парень, который лежит вон там… —начал Феджин.
Сайкс повернулся в ту сторону, где спал Ноэ, словно незаметил его раньше.
— Ну? — сказал он, принимая прежнюю позу.
— Допустим, этот парень, — продолжалФеджин, — вздумал донести… предать всех нас, сначала отыскав для этой целиподходящих людей, а потом назначив им свидание на улице, чтобы описать нашувнешность, указать все приметы, по которым они могут нас найти, и место, гденас легче всего захватить. Допустим, он задумал все это устроить и вдобавоквыдать одно дело, в котором мы все более или менее замешаны, — задумал этопо своей прихоти; не потому, что священник ему нашептал или его довели доэтого, посадив на хлеб и на воду, — по своей прихоти, для собственногосвоего удовольствия, уходил тайком, ночью отыскивать тех, кто больше всеговооружен против нас, и доносил им. Вы слышите меня? — крикнул еврей, вглазах которого загорелась ярость. — Допустим, он все это сделал. Чтотогда?
— Что тогда? — повторил Сайкс, изрыгнув ужасноепроклятье. — Останься он в живых до моего прихода, я бы железным каблукоммоего сапога раздробил ему череп на столько кусков, сколько у него волос наголове.
— Что, если бы это сделал я? — чуть ли не завопилФеджин. — Я, который столько знает и столько людей может вздернуть, несчитая самого себя!
— Не знаю, — отозвался Сайкс, стиснув зубы ипобледнев при одном предположении. — Я бы выкинул какую-нибудь штуку втюрьме, чтобы на меня надели кандалы, и если бы меня судили вместе с вами, я бына суде обрушил на вас эти кандалы и на глазах у всех вышиб вам мозги. У меняхватило бы силы, — пробормотал грабитель, поднимая свою мускулистуюруку, — размозжить вам голову так, словно по ней проехала нагруженнаяповозка.
— Вы бы это сделали?
— Сделал ли бы я? — переспросил взломщик. —Испытайте меня.
— А если бы это был Чарли, или Плут, или Бет, или…
— Мне все равно кто! — нетерпеливо ответилСайкс. — Кто бы это ни был, я бы расправился с ним точно так же.
Феджин в упор посмотрел на грабителя и, знаком приказав емумолчать, наклонился над тюфяком на полу и начал трясти спящего, стараясьразбудить его. Сайкс нагнулся вперед и, положив руки на колени, недоумевал, кчему клонились все эти вопросы и приготовления.
— Болтер, Болтер! Бедняга! — сказал Феджин,поднимая глаза, горевшие дьявольским предвкушением развязки, и говоря медленнои с многозначительными ударениями. — Он устал… устал, выслеживая ее такдолго… выслеживая ее, Билл!
— Что это значит? — спросил Сайкс, откинувшисьназад.
Феджин ничего не ответил и, снова наклонившись над спящим,приподнял его и усадил. Когда присвоенное им себе имя было повторено несколькораз, Ноэ протер глаза и, протяжно зевнув, стал сонно озираться.
— Расскажите мне опять об этом, еще раз, чтобы онпослушал, — сказал еврей, указывая на Сайкса.
— О чем вам рассказать? — спросил сонный Ноэ, снеудовольствием встряхиваясь.
— Расскажите о… Нэнси, — сказал Феджин, хватаяСайкса за кисть руки, чтобы тот не бросился вон из дома, не дослушав доконца. — Вы шли за ней следом?
— Да.
— До Лондонского моста?
— Да.
— Там она встретила двоих?
— Вот, вот…
— Джентльмена и леди, к которой она уже ходила пособственному желанию, а те предложили ей выдать всех ее товарищей и в первуюочередь Монкса, что она и сделала; и указать дом, где мы собираемся и кудаходим, что она и сделала; и место, откуда удобнее всего следить за ним, что онаи сделала; и час, когда там собираются, что она и сделала. Все это она сделала.Она рассказала все до последнего слова, хотя ей не угрожали, рассказала посвоей воле. Она это сделала, да или нет? — крикнул Феджин, обезумев отярости.
— Верно, — ответил Ноэ, почесывая голову. —Так оно и было!
— Что они сказали о прошлом воскресенье?
— О прошлом воскресенье? — призадумавшись,отозвался Ноэ. — Да ведь я вам уже говорил.
— Еще раз. Скажите еще раз! — крикнул Феджин, ещекрепче вцепляясь в Сайкса одной рукой и потрясая другой, в то время как нагубах у него выступила пена.
— Они спросили ее… — сказал Ноэ, который, по меретого как рассеивалась его сонливость, как будто начинал догадываться, кто такойСайкс, — они спросили ее, почему она не пришла, как обещала, в прошлоевоскресенье. Она сказала, что не могла.
— Почему, почему? Скажите это ему.
— Потому что ее насильно удержал дома Билл — человек, окотором она говорила им раньше, — ответил Ноэ.
— Что еще про него? — крикнул Феджин. — Чтоеще про человека, о котором она говорила им раньше? Скажите это ему, скажитеему!
— Да то, что ей не очень-то легко уйти из дому, если онне знает, куда она идет, — сказал Ноэ, — и потому-то в первый раз,когда она пошла к леди, она дала ему — вот рассмешила-то она меня, когда этосказала! — она дала ему выпить настойки из опия.
— Тысяча чертей! — заревел Сайкс, неистововырываясь из рук еврея. — Пустите меня!
