детей дома нет, конечно.
Он закинул ногу на ногу. Кажется, ему это удалось не сразу. Потом поставил на пол обе ноги и наклонился вперед, локти на столе, руки подпирают подбородок.
– Может, и не звонить детям, в конце концов. Может, не самая блестящая мысль. Может, просто сходим поедим. Как вы?
– Я за, – сказал я. – Поедим или не поедим. Или еще выпьем. Я готов устремиться в закат.
– В смысле, лапа? – сказала Лора.
– Вот в этом самом смысле, – сказал я. – В смысле, я готов продолжать. Вот и весь смысл.
– Я бы сама чего-нибудь поела, – сказала Лора. – По-моему, в жизни не была такая голодная. Есть что-нибудь пожевать?
– Я достану крекеры и сыр, – сказала Терри.
Но Терри так и осталась сидеть. Она не стала подниматься и что-то доставать.
Мел перевернул свой стакан. Разлил все по столу.
– Джину конец, – сказал Мел.
Терри сказала:
– И что теперь?
Я слышал, как у меня бьется сердце. Я слышал, как у всех бьются сердца. Я слышал, как мы сидим и издаем человеческий шум, и никто из нас не пошевелился, даже когда в комнате стало темно.
Кое-что напоследок[68]
Максин, жена ЛД, выгнала его из дома вечером, когда пришла с работы и увидела, как тот, пьяный, донимает Рэю, их пятнадцатилетнюю дочь. ЛД и Рэя сидели на кухне за столом и спорили. Максин даже не успела снять пальто и положить сумочку.
– Мам, скажи ему, – попросила Рэя. – Скажи ему, о чем мы говорили.
ЛД повертел в руке стакан, но пить не стал. Максин сверлила его яростным взглядом.
– Не суй нос, куда не знаешь, – сказал ЛД. ЛД сказал: – Как я могу всерьез принимать человека, который целыми днями рассиживает с астрологическими журналами.
– При чем здесь астрология? – сказала Рэя. – Нечего меня оскорблять.
Сама она уже несколько недель не показывалась в школе. Сказала, что никто ее туда не загонит. Максин сказала, что это еще одна трагедия в длинной череде грошовых трагедий.
– Может, вы заткнетесь оба? – сказала Максин. – Господи, уже голова раскалывается.
– Мам, скажи ему, – сказала Рэя. – Скажи ему, что вся проблема – у него в голове. Любой, кто хоть что-то в этом понимает, тебе скажет, что всё оттуда.
– А сахарный диабет? – сказал ЛД. – А эпилепсия что? Ими тоже может мозг управлять?
Он поднял стакан и допил прямо на глазах у Максин.
– И диабет, – подтвердила Рэя. – И эпилепсия. Всё! Мозг – самый могучий орган человека, к твоему сведению.
Она взяла его сигареты и закурила.
– А рак? Как насчет рака? – сказал ЛД.
Ему показалось, что здесь-то он ее и прищучит. Он взглянул на Максин.
– Не знаю, с чего мы об этом завелись, – сказал он ей.
– Рак, – сказала Рэя и покачала головой, дивясь его темноте. – Рак тоже. Рак в мозгу начинается.
– Что за бред! – сказал ЛД и треснул ладонью по столу. Подпрыгнула пепельница. Его стакан упал и покатился. – Сдурела ты, Рэя! Ясно тебе?
– Заткнитесь! – сказала Максин.
Она расстегнула пальто и положила сумочку на кухонную стойку. Посмотрела на ЛД и сказала:
– ЛД, с меня хватит. И с Рэи – тоже хватит. И со всех, кто тебя знает. Я все обдумала. Я хочу, чтобы ты убрался. Сегодня же. Сию же минуту. Вон. Выметайся к чертям сейчас же.
У ЛД и в мыслях не было куда-то выметаться. Он перевел взгляд с Максин на банку огурцов, оставшуюся с обеда на столе. Взял ее и метнул в окно.
Рэя вскочила со стула:
– Господи! Он спятил!
Она отбежала к матери, мелко и часто хватая ртом воздух.
– Звони в полицию, – сказала Максин. – Он буянит. Беги с кухни, пока он тебя не ударил. Звони в полицию, – сказала Максин.
Они стали пятиться к выходу.
– Все, ухожу я, – сказал ЛД. – Подумаешь, вот прямо сейчас и уйду, – сказал он. – Напугала козла капустой. Две дурдомовки, что с вас взять. И без вашего дурдома проживу. Уж ты поверь, мне здесь медом не намазано, в дурдоме вашем.
Щекой он чувствовал, как сквозит из дыры в стекле.
– Вот куда пойду, – сказал он. – Вон туда, – сказал он и ткнул пальцем.
– Прекрасно, – ответила Максин.
– Ладно, ухожу, – сказал ЛД.
Врезал рукой по столу. Лягнул стул. Встал.
– Больше вы меня не увидите, – сказал ЛД.
– Ничего, я тебя век не забуду, – ответила Максин.
– Отлично, – сказал ЛД.
– Давай, вали, – сказала Максин. – Здесь за все я плачý, и я тебе говорю: отваливай. Ну?
– Ухожу, – сказал ЛД. – Не нукай. Ухожу.
Он зашел в спальню, вытащил из шкафа один из ее чемоданов. Старый, белый, из кожзаменителя, со сломанной застежкой. Раньше, когда приезжала в колледж, Максин набивала этот чемодан джемперами-пуловерами. ЛД и сам ходил в колледж. Он швырнул чемодан на кровать и стал складывать в него свое белье, свои штаны, свои рубахи, свои свитера, свой старый кожаный ремень с латунной пряжкой, свои носки и остальные свои пожитки. Сгреб с тумбочки журналы, чтобы было что почитать. Взял пепельницу. Сложил все, что смог, в чемодан. Все, что поместилось. Защелкнул целую застежку, затянул ремешок. И тут вспомнил про свои банные принадлежности. Нашел пластиковый несессер на полке в шкафу, за ее шляпами. В несессер вошли его бритва, его крем для бритья, его тальк, его твердый дезодорант и его зубная щетка. Заодно он прихватил и пасту. А потом еще и зубную нить.
Было слышно, как они вполголоса переговариваются в большой комнате.
Он умылся. Сложил в несессер мыло и полотенце. Потом запихал мыльницу, и стоявший над раковиной стакан, и щипчики для ногтей, и эти ее железные штучки – ресницы загибать.
Несессер не закрывался, но это ерунда. Он надел пальто, взял чемодан. Вышел в комнату.
Увидев его, Максин обхватила Рэю за плечи.
– Вот и все, – сказал ЛД. – Вот и прощай, – сказал он. – Не знаю, что и сказать еще; наверно, только, что не свидимся больше. С тобой тоже, – сказал он Рэе. – С тобой и с идеями твоими полоумными.
– Иди, – сказала Максин. Она взяла Рэю за руку. – Мало, что ли, еще крови попортил. Давай, ЛД, уматывай. Оставь нас с миром.
– И запомни, – сказала Рэя, – вся проблема у тебя в голове.
– Пошел я, что тут еще скажешь, – сказал ЛД. – Куда глаза глядят. Подальше из этого дурдома, – сказал он. – Вот что главное.
– По твоей милости дурдома, – сказала Максин. – Если здесь – дурдом, то по твоей милости.
Он поставил чемодан на пол, положил несессер сверху. Выпрямился, поглядел на них.
Они попятились.
– Осторожно, мам, – сказала Рэя.
– Я его не боюсь, – сказала Максин.
ЛД взял несессер под мышку, поднял чемодан.
Сказал:
– Только вот что я вам скажу напоследок.
Но в голову ничего не приходило.
Сноски
1
Сборник «Will You
