— Согласен.
— Так тому и быть. Пусть шлют они против нас командыбогов-практикантов! Я спроектировал новое оружие. Досадно, что приходится иметьдело с таким количеством его совершенно разных, чаще всего экзотических типов.Я распыляю свой гений, доводя каждый экземпляр до состояния произведенияискусства, вместо того чтобы разработать массовое производство несколькихконкретных средств нападения. Но диктуется это многообразием паранормального.Всегда отыщется кто-нибудь, чей Атрибут окажется противоядием против данногоконкретного оружия. Ну да ладно, пусть свернется у них в жилах кровь от моегоружья «Геена», пусть скрестят они клинки с электромечом, пусть предстанут передфонтанирующим струйками цианида и диметилсульфаксида щитом — и поймут, чтопротивостоят им локапалы.
— Теперь я вижу, Смерть, почему любой бог — даже Брахма— может исчезнуть, и его заменит другой; любой, но не ты.
— Спасибо. Есть ли у тебя какой-либо план?
— Пока нет. Мне понадобится больше информации оимеющихся у Града силах. Демонстрировали ли Небеса свою мощь за последние годы?
— Нет.
— Если бы нашелся какой-нибудь способ испытать их, невыдавая себя… Может быть, ракшасы…
— Нет, Сэм. Я им не доверяю.
— Я тоже. Но подчас с ними можно иметь дело.
— Как ты — в Адовом Колодезе и Паламайдзу?
— Хороший ответ. Может, ты и прав. Я еще подумаю обэтом. А еще меня интересует Ниррити. Как идут дела у Черного?
— В последние годы он добился господства на море. Слухигласят, что растут его легионы и что занят он постройкой военных машин. Я жекогда-то уже говорил тебе о моих опасениях в его отношении. Давай-ка держатьсяот Ниррити как можно дальше. У него с нами только одно общее — желаниенизвергнуть Небеса. Он не акселерист и не деикрат, стоит ему прийти к власти, ион насадит повсюду такое темное средневековье, какое и не снилось тому строю, скоторым мы боремся. Быть может, лучшей линией поведения для нас было быспровоцировать конфликт, битву между Ниррити и Богами из Небесного Града, асамим выждать, чтобы потом напасть на победителя.
— Вполне может быть, что ты прав, Яма. Но как этосделать?
— Но это вполне может случиться само собой — и скоро.Махаратха затаилась, сжалась в комок, косясь с опаской на омывающее ее море. Тыже стратег, Сэм, а я — всего-навсего тактик. Мы отозвали тебя как раз для того,чтобы ты сказал нам, что делать. Прошу, обдумай все хорошенько, ведь ты теперьснова стал самим собой.
— Ты все время подчеркиваешь эти последние слова.
— Угу, проповедник. Ты же еще не испытан в бою послесвоего возвращения из блаженства нирваны… Скажи, а по-буддистски-то ты сможешьсражаться?
— Вероятно, но мне пришлось бы стать личностью, котораяпредставляется мне ныне отвратительной.
— Хорошо… а может, нет. Но не забывай об этом, коли мыокажемся в затруднении. Или, по крайней мере, чтобы быть в безопасности,тренируйся каждую ночь перед зеркалом, читай лекции по эстетике вроде той, чтоты прочел в монастыре Ратри.
— Не хотелось бы.
— Знаю, но надо.
— Лучше я попрактикуюсь с клинком. Добудь его мне, и ядам тебе пару уроков.
— Ого! Ну ладно! Если урок будет хорош, ты добудешьсебе новообращенного.
— Ну так пошли во двор, и я просветлю тебя.
Когда поднял в своем синем дворце руки Ниррити, с ревомсорвались с палуб его кораблей ракеты и дугой перечеркнули небо над Махаратхой.
Когда закрепил он на груди черный свой доспех, упали ракетына город, извергая из себя пламя.
Когда натянул сапоги, вошел его флот в гавань.
Когда запахнул он черный плащ и, застегнув его на груди,надвинул на лоб шлем из вороненой стали, завели под палубами свой негромкийперестук его сержанты.
Когда застегнул он свой пояс с ножнами, зашевелились втрюмах зомби.
Когда натянул кожаные со стальными пластинами перчатки,приблизился флот его, подгоняемый поднятым ракшасами ветром, к причалу.
Когда дал он знак юному своему адъютанту, Ольвагге,следовать за собою во двор, бессловесные воины поднялись на палубы кораблей иуставились на пылающую гавань.
Когда зарокотали моторы темной небесной гондолы и дверь ееоткрылась перед ними, первый из его кораблей бросил якорь.
Когда вошли они в гондолу, первый отряд его войск вступил вМахаратху.
Когда прибыли они в Махаратху, город пал..
В зеленом сплетении веток высоко над землей пели в садуптицы. Рыбы, словно старые монеты, лежали на дне в голубом пруду. Пунцовые, смясистыми лепестками цветы изливали в воздух благоухание, рядом с ее нефритовойскамьей проглядывал кое-где и желтый львиный зев. Упершись левой рукой о белуюкованую спинку скамьи, она смотрела, как, шаркая по каменным плитам дорожки, кней не спеша приближаются его сапоги.
— Сэр, это частный сад, — заявила она.
Он остановился перед скамьей и взглянул на нее сверху вниз.Мускулистый, загорелый, темноглазый и темнобородый, он смотрел на нее безовсяких эмоций, потом улыбнулся. Из синей ткани и кожи были его одежды.
— Для гостей, — продолжала она, —предназначен сад с другой стороны здания. Пройдешь под арку и…
— У себя в саду я всегда был рад тебя видеть,Ратри, — сказал он.
— Себя?..
— Кубера.
— Боже, Кубера! Ты не…
— Нет, не толстый. Я знаю. Ничего удивительного: новоетело и ни минуты покоя. Мастерить это дьявольское оружие Ямы, перевозить его…
— Когда ты прибыл?
— Сию минуту. Прихватив с собой Кришну и партиювзрывчатки, гранат и противопехотных мин…
— Боги! Как давно было все…
— Да. Очень. Но я все равно должен принести тебе своиизвинения. Меня это угнетало все эти долгие годы. Я корю себя, Ратри, чтотогда, той ночью втянул тебя во все эти междуусобицы. Мне нужен был твойАтрибут, и я впутал в это дело тебя. Терпеть не могу пользоваться кем бы то нибыло подобным образом.
— Я бы все равно покинула вскоре Небеса, Кубера. Такчто не очень-то переживай и не вини себя. Вот разве что тело хотелось быпосимпатичнее… Ну да это не главное.
— Я дам тебе новое тело, леди.
— Попозже, Кубера. Прошу, садись. Вот сюда, ты голоден?Хочешь пить?
