Оказывается, ленинградская студия документальных фильмов ведет съемки картины о бывшем кочегарном унтер-офицере. Григорий Степанович рассказывал:
— После ареста и суда в 1915 году я был отправлен в петроградскую пересыльную тюрьму, где более года находился в одиночной камере. Осужденный пожизненно, я, однако, был уверен, что меня освободит революция.
Так и вышло. До 1933 года он служил на Балтике, участвовал в первых заграничных походах советских кораблей. Потом уволился в запас, поселился в поселке Гастелло Калининградской области.
Я сразу же написал письмо в партийную организацию поселка с просьбой помочь связаться с другом. Две недели ожидания показались безмерно долгими, между тем письмо от парткома, а затем и от жены Ваганова Агриппины Павловны вызвали чувство глубокой скорби. Не поспело мое письмо, скончался Ваганов. Его с почестями похоронили моряки, поставили памятник.
Агриппина Павловна сообщила биографические данные Ваганова. Григорий Степанович родился в деревне Поздеиха Няндомского района Архангельской области. До призыва на флот работал на Путиловском и Обуховском заводах, участвовал в подпольной борьбе, несколько раз слушал Ленина.
Прощай, славный герой «Гангута»!
Завидна судьба нашего секретаря судового комитета С. И. Плеханова. После гражданской войны (сражался о Юденичем) он окончил Высшее военно-морское гидрографическое училище, участвовал в северных экспедициях. В 1925 году в Северном Ледовитом океане Плеханов открыл неизвестный остров, который потом был назван его именем.
Селиверст Иванович располагал большими материалами о революционной работе на «Гангуте», но, к сожалению, все утратил. Во время пожара в селе Наволок Селецкой волости Архангельской губернии сгорел его дом и все документы. «Матросское обмундирование в голодное время променял на продукты, а бескозырку износил сынишка Петя», — писал он мне.
Много десятилетий я ничего не знал о В. Г. Куликове, председателе судового комитета «Гангута». И вдруг выясняется: он работает в Кадиевке. Переписка наша с самого начала приняла деловой характер. Мы уточняли события периода Февральской и Октябрьской революций, происшедшие на линкоре.
Газета «Кадиевский рабочий» составила из этой переписки эпистолярный рассказ, напечатав его с продолжением в нескольких номерах. Во введении было сказано, что «содержащиеся в письмах описание фактов, оценка событий тех лет далеко выходят за пределы личных переживаний авторов и представляют общественный интерес».
Еще одна приятная весточка: в Краматорске нашелся сослуживец, участник восстания на линкоре Ф. И. Талалаев. Пятьдесят лет не виделись мы друг с другом. До ухода на пенсию он работал заместителем начальника цеха по ремонту металлургических печей, отмечен за труд орденом Ленина. По-видимому, Фрол Иванович рассказал о нашей переписке в парткоме, и там заинтересовались. Решили организовать встречу, меня пригласили на завод.
Как родные встретились с Талалаевым. Тут же пригласила нас в гости средняя школа № 22. Мы поведали ребятам о революционных подвигах балтийцев. Я подарил им свою книгу, а нам вручили памятные подарки и приняли обоих в почетные пионеры.
На следующий день мы встретились с металлургами завода имени В. В. Куйбышева. Рабочие окружили нас вниманием, слушали с заметным интересом. Тридцать три года проработал у них Фрол Иванович, а никто и не знал, что он участник революционного движения. Когда я рассказал об этом с трибуны, на него смотрели как на героя. Он в смущении выступил вслед за мной.
В ответном слове работник завода Носанев сказал:
— Коллектив нашего завода свято хранит и умножает революционные, боевые и трудовые традиции советского народа. Вам, представителям старшего поколения, мы сегодня докладываем: металлурги с честью выполняют свои социалистические обязательства.
Многотиражная газета «Краматорский металлург» напечатала воспоминания Ф. И. Талалаева «Балтийская легенда».
В письмах, которые я получил, говорилось о Г. М. Тимофееве, А. О. Черномысове, М. П. Посканном и многих других гангутцах, достойно выполнивших свой революционный и воинский долг.
И еще. В первых главах говорилось о лейтенанте П. А. Подобеде, служившем на «Гангуте». Выяснилось: Порфирий Артемьевич проживает в Москве. Я встретился с ним. Говорили о многом, вспомнили совместную поездку в Петроград, мой испуг, когда он, лейтенант, обнаружил вдруг запретную литературу, которую я получил от рабочих большевиков и принес в дом его родителей. Только теперь от меня узнал он, как были благодарны ему Полухин, Андрианов и Санников за либеральное отношение к подполью на корабле. Добавлю: П. А. Подобед остался верен своему народу, в последующем командовал кораблем. Он ушел из жизни осенью 1967 года.
Волнующие командировки
Неожиданно получаю из Москвы письмо-предписание: по приказанию главкома ВМФ меня командируют на флоты. Предстоит встретиться с матросами… Охотно отправляюсь в путь.
Несколько дней провел я у балтийцев. Выступал на кораблях, в частях, подразделениях. И всегда кают-компании, кубрики, ленинские комнаты были до отказа заполнены людьми. С затаенным дыханием слушали офицеры, старшины, матросы рассказ о службе на Линейном корабле «Гангут», об участии моряков в Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войне.
Задушевный разговор с курсантами Высшего военно-морского училища
После выступления перед воинами-связистами завязалась беседа
Я показывал слушателям небольшой альбом, в котором были фотоснимки крейсера «Аврора», линкора «Гангут», портреты П. Е. Дыбенко, П. Д. Малькова, И. И. Вахрамеева, В. Ф. Полухина, Н. А. Ховрина, И. П. Андрианова и других балтийцев, репродукции документов, газетные вырезки, копии приказов.
На примерах и фактах люди воочию ощущали принципиальное отличие советского флота от царского, сознательной дисциплины от палочной, высокое назначение воинской службы в интересах защиты социалистического Отечества.
В Кронштадте я побывал в казарме, где когда-то начинал службу. Внешне она не изменилась — тот же красный кирпич. Но подошел к ней с содроганием сердца: как тут издевались над нашим братом матросом. В. И. Ленин писал:
«Казарма в России была сплошь да рядом хуже всякой тюрьмы; нигде так не давили и не угнетали личности, как в казарме; нигде не процветали в такой степени истязания, побои, надругательство над человеком. И эта казарма становится очагом революции»[77].
Да, наша казарма может служить подтверждением этих слов вождя. Из нее вышло немало революционеров, таких как А. Г. Железняков, о котором и поныне поется в песне, И. Д. Сладков, Н. Г. Маркин, В. Ф. Полухин, М. М. Мартынов, Т. И. Ульянцев. В свое время организатором подпольного кружка здесь был баталер 1-й статьи Алексей Новиков-Прибой, будущий писатель, автор «Цусимы».
Принципиально иная жизнь бьется ныне в казарме. Это можно ощутить уже при входе, где установлены бюсты прославленных героев Октября. С высоким художественным вкусом оформлена комната боевой славы. Тут портреты героев всех поколений, а рядом с ними фотографии отличников боевой и политической подготовки.
И
