все исправлю.
— Не могу, Ковалев. И не хочу, — пытается высвободить руку, но я вцепился в нее и не отпускаю. Потому что кажется, что стоит отпустить и все. Мир рухнет, рассыплется на осколки.
— У нас с ним будет ребенок, — произносит со смущенной улыбкой, а глаза начинают сиять, как два бриллианта. А мне от тоски сдохнуть хочется. Мутит.
Я не понимаю, как это возможно, что женщина, которая мне так нужна, беременна от другого и так счастлива, что даже светится.
— И как давно? — спрашиваю, будто это имеет какое-то значение.
— Семь недель. Пока не видно кто там, но я думаю, что девочка. Я так чувствую. Дочка будет.
Внутри пожар и одновременно расползается вечная мерзлота. Это я должен был сделать ей дочку. Я. А не какой-то придурок, которого она теперь любит. Я!
Но Марине видать этого мало. Сама того, не подозревая она продолжает добивать, вколачивать гвозди в крышку моего гроба.
— Я выхожу замуж. Через две недели. Извини, но на свадьбу не позову. Сам понимаешь. Не та ситуация.
— Не надо, — прошу, хотя не имею на это никакого права, — я тебе не разрешаю!
Боже, как по-дебильному, как жалко я звучу!
Марина пропускает этот выпад мимо ушей.
— Поэтому, давай поставим точку в нашем общении. Пожалуйста. Не беспокой меня больше. Не приезжай. Не звони. Не ищи встречи. Я все равно не приду. У меня другая жизнь, и в ней для тебя места нет.
Наверное, в моем взгляде проскакивает что-то такое совсем жалкое, потому что она смягчается, аккуратно высвобождает свою узкую ладошку из захвата и ласково прикасается к моей небритой щеке.
— Все наладится, Сереж. Вот увидишь. Ты встретишь другую. Полюбишь ее. Найдешь свое счастье.
— А ты?
— А я уже счастлива, — еще раз ведет пальцами по моей щеке, улыбается ласково, ободряюще, с какой-то светлой грустью и после этого вылезает из машины.
Я наблюдаю за тем, как она идет прочь, уверенно глядя вперед. С улыбкой, излучая такие мегатонны неподдельного счастья, что прохожие улыбаются в ответ и оборачиваются следом.
Я провожаю ее взглядом, понимая, что все. Финал истории. Счастливый для нее и закономерный для меня, и чувствую, как по щеке, той самой к которой она прикасалась бежит теплая соленая капля.
