меня отвязаться.
— Пройдемся?
— Можешь проводить меня до остановки, — любезно предлагает Марина, и поудобнее повесив сумочку на сгиб локтя, первая делает шаг в нужном направлении. Мне остается только следовать за ней, от раздражения скрипя зубами.
Чувствую себя неуверенно. Потому что не понимаю ее. Не могу просчитать. Не могу понять, почему так спокойна. Лично меня просто плющит от накатывающих эмоций.
— Увлекательный разговор, — подает голос спустя минуту, — так много нового узнала.
— Не ерничай.
— Как скажешь, — снова тот же равнодушный голос. По-моему, из нас двоих нервничаю только я. Ей действительно все равно.
— Объясни мне, какого хрена, ты пошла налево?
Ну вот. Хотел поговорить спокойно, а первый же вопрос прозвучал, как недовольство обиженного мальчика.
Марина какое-то время не отвечает. Молчит, обдумывая мой вопрос.
— А почему ты налево ходил?
— Я не ходил! — тут же возмущаюсь я.
Она только усмехается и качает головой.
— Не выйдет у нас разговора, Ковалев.
— Я не понимаю, с чего ты вообще взяла…
— Сереж. Ты серьезно думаешь, что я такая дура? — она так резко останавливается, что я чуть не налетаю на нее, — думаешь, я не знала о твоих похождениях? О девках, с которыми ты «совещания» по ночам проводил?
— Марин…
— Я знаю все, вплоть до их имен.
По злому взгляду понимаю, что не врёт. Действительно знает.
— Раз знала, то почему молчала, — огрызаюсь. Терпеть не могу, когда меня загоняют в угол.
— Все хотела понять, что я делаю не так.
— Все ты делала так.
— Знаю. Теперь знаю. А тогда не понимала, мучилась. Ты уходил, а я ревела в подушку, винила во всем себя. Хотела все исправить. Спасти семью. Пыталась, честно. Но бесполезно.
В ее словах нет сожаления. Просто констатация неутешительного факта, признание в провале. И больше ничего.
— Почему бесполезно?
— Потому что, чего бы я не делала, ты все равно уходил. Выбирал не меня. Я пыталась, честно, Сереж. Но … Ты знаешь, я встретила парня, — внезапно меняет тему разговора, — Он пришел ко мне в магазин, покупать букет для своей мамы. Мы разговорились. Он такой простой, открытый. С ним так легко.
Мля. Зачем она мне это говорит? Неужели не видит, что снова завожусь.
— На следующий день он снова пришёл. Снова купил букет. Только теперь для меня. Это было так мило, так смешно.
— И поэтому ты решала спутаться с этим клоуном?
— Нет, конечно. Я долго держала дистанцию, даже мысли не допуская о том, что у нас может что-то быть. Ведь я же замужем. Вот только мужу то на меня плевать было. Весь работе бедняга, — при это глянула на меня так выразительно, что совершенно точно стало понятно, какую именно работу она имеет ввиду. — И вот как-то я поняла, что больше не могу. Нет сил биться, стучать в закрытую дверь.
Она нервно поправляет сползающую с плеча сумку.
— В тот вечер, когда ты собирался, к Юле, по-моему, — Марина прохладно улыбнулась, — Меня звал Миша на свидание. Я решила, что это рубеж. Последний шанс для нас. Я просила тебя остаться. Ты помнишь? Просила, выбрать меня. Я бы все забыла, простила, смирилась с твоими интрижками, если бы ты тогда остался. Но увы и ах. Ты снова выбрал кого-то другого. Поэтому едва за тобой закрылась дверь, я позвонила ему и согласилась встретиться.
Я сейчас точно озверею.
— И как? Понравилось?
— Да. Я ведь уже начала забывать, каково это, когда на тебя смотрят влюбленными восхищенными глазами. Держат за руку и говорят, что самая красивая. Знаешь, а вспомнила, каково это быть женщиной.
— Значит, со мной типа ты не женщиной была!
— Я была твоей привычкой. Вот и все. Удобной привычкой, и не больше того. Утром, когда возвращалась домой, я уже знала, что не останусь с тобой. Что хочу начать новую жизнь. Если честно, я собиралась малодушно сбежать, оставив тебе записку, но все вышло так, как вышло. Возможно, так даже лучше. Честнее по отношению к тебе.
— Честнее? Ты считаешь это честным? Что муж вернулся домой, а жены нет? Она ушла на ночь глядя, за чужим восхищением?
— А разве честно, когда муж гуляет направо и налево, а потом удивляется, что жена отплатила той же монетой? — Марина сердито сложила руки на груди.
— Я мужчина!
— С чем тебя и поздравляю!
— Ты должна была все мне сказать сразу. Мы бы разобрались. И все решили.
— Может быть, — она пожимает плечами так, будто ей насрать. — уже поздно.
— Да ни хрена не поздно, — внезапно взрываюсь я, — нам надо решать проблему.
— У нас разве есть проблемы? — Марина смотрит на меня с такой насмешкой, что мне хочется ее удавить, — мы развелись, Ковалев. Теперь проблемы есть у тебя и у меня, но никак не у нас.
— И как долго ты еще собираешься строить из себя обиженную и оскорбленную? Сколько еще будешь якшаться с этим придурком? — я пропускаю ее реплику про развод. Как развелись, так и поженимся заново, — все, отомстила, отыгралась. Хватит. Мне хреново. Я все понял. Можешь завязывать со своими воспитательными работами.
Марина только удивленно хлопает глазами в ответ на мою эмоциональную тираду.
— Домой когда? — неожиданно для самого себя, зову ее обратно. Даже не зову. Требую, чтобы немедленно вернулась.
Охренеть. Когда сегодня собирался к ней никак не ожидал, что разговор вывернет в такое идиотское русло. Почему я вообще заговорил про это возвращение?
… Наверное потому, что, глядя в ее физиономию, не нашел и тени страдания, тоски по нашему прошлому. По-моему, Марина была вполне счастлива. И это подвело меня к неприятной, до отвращения простой мысли, что все. Конец.
Даже когда разводился, когда пытался выдавить из своей жизни любое воспоминание о ней, где-то глубоко внутри сидела уверенность в том, что все наладится.
А сейчас понял. Конец. Так близок и так очевиден, что даже в глазах темнеет от осознания.
— Никогда, — Маринка поправляет волосы и, обернувшись, громко и, как мне кажется, радостно вскликивает, — а вот и мой автобус. Пока, Сереж! Хороших тебе выходных!
Мгновение — и ее уже нет рядом со мной. Легко взлетает по ступенькам внутрь салона, занимает место у
