Однажды, когда Родней перевозил отчима в Сан-Франциско, Каррочень крепко заснул, и Родней сумел вытащить у него из кармана блокнот. В этомблокноте была записана какая-то последовательная комбинация цифр, и Роднейрешил, что это шифр сейфа. Он сказал, что я должна попытаться проникнуть в доми открыть его. Сказал также, что мне лучше взять с собой на всякий случайоружие. Родней был единственным, кто мог подстраховать эту чрезвычайнуюситуацию и увести из дома всех, кто мог помешать, кроме старого калеки. Ночтобы все сработало, он должен был уйти и сам… Нужно было только как следуетобдумать детали, чтобы осуществить задуманное. Было намечено время – полночь –и решено, что он оставит пустую банку на полке как сигнал. На случай, есливозникнут новые обстоятельства, он нацарапает кодированное сообщение внутриэтой жестяной банки. Если сообщения не будет, это значило бы, что всенамеченное должно производиться в полночь тех суток, когда банка поставлена наполку.
Мы вынуждены были связываться таким образом потому, что я немогла свободно пользоваться телефоном, а если бы мне позвонил Родней, то его быбез труда узнали по дефекту речи.
Двор между нашим домом и его квартирой был как бы общейсобственностью. Доступ туда у Роднея был, и у него хранился также дубликатключа, который подходил к замку двери гаража. Поскольку экономка недолюбливалаего и подозревала, Родней посчитал, что будет лучше, если нас никто не увидитвместе, поэтому он придумал сигнал и код. Временами, когда я встречалась с нимво дворе, он обычно кланялся и улыбался. И я тоже обычно очень сдержанно кивалаи улыбалась в ответ, хотя чувствовала, что мое сердце разрывается и начинаеткружиться голова.
В ночь, когда произошла стрельба, все сразу пошло не так.Во-первых, моя невестка нашла банку, которую Родней оставил как сигнал. Этопроизошло до того, как я туда спустилась. Я боялась, у нее возникнутподозрения, и продолжала говорить об этой жестянке, пока не поняла, что онадалека от мысли, что это мог быть сигнал. Я собиралась спуститься и найтиместо, куда невестка бросила банку, проверить, нет ли на ней нацарапанногосообщения. Потом я обнаружила, что Артур использовал ее для краски. Очевидно, сообщенияникакого не было. Я попросила Стила посмотреть, где та банка. Конечно, Стил незнал, зачем мне это понадобилось. Я просто сказала, что хочу побольше узнать обэтой банке, так как считаю, что ее появление очень необычно, не ведая о том,что Стил – сыщик. Но об этом я узнала позже.
Из-за сбоя я не получила сообщения о том, что надоотсоединить тревожную сигнализацию. Я отправилась туда вскоре после полуночи иоткрыла сейф, достала немало бумаг, а потом услышала приближающиеся шаги –медленные, с остановками, – зловещие шаги. Я спряталась за сейф. Карр вошел вкомнату и направился прямо ко мне. Сначала я подумала: он не знает, что я там.Потом он приказал мне выходить. Я выстрелила. Он упал, а я вся оцепенела отстраха. Через некоторое время я стала выбираться из дома, но вдруг чуть нестолкнулась с входящим Артурчиком, чиркающим спичками. Я едва не убила его ипродолжала пятиться назад. Он не мог меня видеть, поскольку свет от спичкиослеплял ему глаза. Я отодвинулась назад и спряталась за сейфом. Он позвонилэтой шлюхе с накрашенными ногтями и спросил, все ли у нее в порядке. Когдаубедился, что все в порядке, вышел. Я была в той комнате, как в западне: Каррлежал без сознания, но я не смела выйти сразу же, следом за Артурчиком.Прождала несколько минут. Потом я вытащила негатив, который мне был нужен, изконверта, а все остальное положила обратно в сейф, закрыла и заперла его. Ябыла уже около двери, когда услышала, как щелкнул ключ в замке. Дверьоткрылась, и вошла экономка. Мне бы надо было лишить ее жизни тогда же, но япопыталась использовать внезапность и ринулась мимо нее в темноте, а онасхватила меня. Я ударила ее пистолетом, она же успела вырвать кусок из моегоплатья, в которое она вцепилась железной хваткой. Мне все же удалось хлопнутьдверью. Я тайком прокралась к себе и улеглась спать. До утра следующего дня ятак и не знала, что у меня оторван клок.
Я услышала утром, как люди из соседнего дома выехали изгаража на машине, и поняла, что они повезли старика к доктору. Родней говорилмне, что у экономки есть собственное жилье на Ист-Хиллгрэйд-авеню. Яотправилась туда на следующий вечер, чтобы окончательно решить вопрос с ней.Она поняла, что уже видела где-то такое же платье, какое было на мне, но непомнила где. Это-то сначала и спасло меня. Но потом женщина вспомнила и собраласьсдать меня полиции. Наставила на меня пистолет, заставив бороться с ней.Пистолет выстрелил во время этой борьбы. Я же не имела намерения убивать ее.Страха я не испытывала, решила позвонить мистеру Мейсону и Опал Санли от лицаэкономки Пэрлин, собирающейся сделать признание по делу об убийстве, а потомобставить дело так, чтобы создалось впечатление, что она совершиласамоубийство. Это почти сработало. Этого ищейку Стила я хотела убить намеренно:все вынюхивал! И знал слишком много. В кармане его я обнаружила телеграмму свызовом в Сан-Франциско. Я знала, что его надо убить, чтобы спасти Роднея. Осебе я не думала, но больше не хотела, чтобы Родней был в чем-то замешан. Ялюблю Роднея, никогда и не предполагала, что способна на такую любовь.
Потом, когда в сообщении из второй банки прочитала, что уПерри Мейсона имеются отпечатки пальцев, придумала план, как успешно завершитьдело. Я всегда ненавидела свою невестку. Много раз ловила себя на мысли о том,что ее надо уничтожить. Я позвонила Мейсону, притворившись на сей раз, что я –Флоренс, призналась в убийствах и сказала, что хочу убить и себя. Потом мненужно было бы тихо войти в комнату Флоренс, сказать ей, что слышала телефонныйзвонок и ответила на вызов и что Мейсон хочет поговорить и ждет ее на линии.Артур спит так крепко, что я могла бы сделать это не рискуя, даже не разбудивего. Если бы Флоренс подошла к телефону, я бы выстрелила в нее, а потом вложилапистолет ей в руку.
Вам бы никогда всего этого не узнать, если бы Мейсону неудалось обмануть меня насчет Роднея: он сказал, что Родней женится на этойтвари. Убийство Флоренс отпадало, потому что по разговору с Мейсоном я поняла,что он пьян и не вспомнит потом, что я говорила… Сожалений о содеянном у менянет. Я делала это ради человека, которого люблю!..»
– Ну, достаточно, – прервал Мейсон. – Это вполне даст Трэггувсе, что ему нужно.
– А как же насчет человека, который входил в фотолабораториюи чиркал спичками? – спросила Делла Стрит.
– А это просто для создания более убедительного алиби, –сказал Мейсон. – Пленки не были засвечены. Просто она делала вид, что оказываетсодействие. Ей и в самом деле удалось создать немало путаницы.
– И она летала в Сан-Франциско?
– Конечно. У нее было собрание в клубе любителейкроссвордов, а потом ей надо было в оперу, так что появилось неплохоеобъяснение отсутствия в доме, что случается не так уж часто.
– Я бы никогда не заподозрила ее! – призналась Делла.
