— По божественным меркам я молод, но много раз слышал отом, что герой, с которым прошла ты по этому миру в его ранние дни, —Калкин — был не кто иной, как все тот же Сэм. Если у тебя были причиныненавидеть своего давнишнего Господина, а им взаправду был Сэм, тогда японимаю, почему они вербуют тебя против движения, им начатого. Правда ли это?
— Может статься.
— Тогда, если ты любишь меня, — а ты мне и жена, ивозлюбленная, — пусть другой будет Брахмой.
— Яма…
— Они дали на решение час.
— Я успею принять его.
— Какое же?
— Мне очень жаль, Яма…
Не дожидаясь обеда, покинул Яма Сад Наслаждений. Хотяподобное поведение и казалось злостным нарушением этикета. Яма считался средивсех богов самым недисциплинированным и прекрасно об этом знал, как и опричинах терпимости всех остальных в этом вопросе. Так что ушел он из Сада иотправился туда, где кончаются Небеса.
Весь этот день и следующую ночь провел он у Миросхода, иникто не докучал ему там. Он побывал во всех пяти комнатах Павильона Молчания.Ни с кем не делился он своими мыслями, не будем гадать о них и мы. Утром онвернулся в Небесный Град.
И узнал о смерти Шивы.
Трезубец оного прожег очередную дыру в небосводе, но головаего хозяина была проломлена каким-то тупым предметом, обнаружить который покане удалось.
Яма отправился к своему другу Кубере.
— Ганеша, Вишну и новый Брахма уже обратились к Агни спредложением занять место Разрушителя, — сказал ему Кубера. — Думаю,он согласится.
— Для Агни — превосходно, — сказал Яма. — Акто убил Бога?
— Я много думал об этом, — отвечал Кубера, —и пришел к выводу, что в случае с Брахмой это должен быть кто-то достаточно кнему близкий, ведь Брахма принял от него отравленное питье или закуску; ну а вслучае с Шивой — кто-то достаточно знакомый, чтобы застать его врасплох. Дальшеэтого я в своих рассуждениях не продвинулся.
— Один и тот же?
— Готов побиться об заклад.
— Может ли это быть частью заговора акселеристов?
— В это трудно поверить. Симпатизирующие акселеризму неорганизованы. Ведь он совсем недавно вернулся на Небеса. Заговор? Может быть.Но более вероятно, что все это дело рук одиночки, действующего на свой страх ириск.
— А какие могут быть еще причины?
— Месть. Или одно из младших божеств ищет пути наверх.Почему вообще кто-то кого-то убивает?
— Ты не подозреваешь никого конкретно?
— Сложнее будет отбросить подозрения, чем их найти. Арасследование передали в твои руки?
— Я в этом более не уверен. Думаю, что да. Но я найду,кто это сделал, кем бы он ни был, и убью его.
— Почему?
— Мне нужно что-нибудь сделать, кого-нибудь…
— Убить?
— Да.
— Жалко, мой друг.
— Мне тоже. Тем не менее, это моя привилегия — и моенамерение.
— Я бы хотел, чтобы ты со мной на эти темы неразговаривал. Все это совершенно конфиденциально.
— Я никому ничего не скажу, если ты тоже сохранишьмолчание.
— Даю слово, что не скажу.
— И знаешь, я присмотрю за кармическим прослеживанием —против психозондирования.
— Из-за него я об этом и упомянул. Пусть так и будет.
— Всего хорошего, мой друг.
— Всего доброго, Яма.
Яма покинул Павильон локапал. Вскоре туда заглянула богиняРатри.
— Здравствуй, Кубера.
— Здравствуй, Ратри.
— Почему ты здесь сидишь один-одинешенек?
— Потому что некому развеять мое одиночество. А зачемпришла сюда ты — в одиночку?
— Потому что мне сейчас не с кем поговорить.
— Ты ищешь совета или беседы?
— И того, и другого.
— Садись.
— Спасибо. Я боюсь.
— Может, ты голодна?
— Нет.
— Возьми тогда что-нибудь из фруктов и чашечку сомы.
— Хорошо.
— Чего же ты боишься, и как мне тебе помочь?
— Я видела, как отсюда уходил Владыка Яма…
— Да.
— И когда я посмотрела на его лицо, я вдруг осознала,что он и в самом деле бог Смерти и что есть на свете сила, которой могутбояться даже боги…
— Яма силен, и он мой друг. Могущественна Смерть, иникому она не друг. Однако они сосуществуют — и это странно. Агни тоже силен. Ион — Огонь. И он мне друг. Кришна мог бы быть сильным, если бы пожелал. Но онэтого никогда не хочет. Он изнашивает тела с неимоверной скоростью. Он пьетсому и занимается только музыкой и женщинами. Он ненавидит прошлое и будущее.Он тоже мой друг. Я — последний из локапал, и я не силен. Любое тело, в котороея вселяюсь, оплывает жирком. Троим моим друзьям я скорее отец, чем брат. Я могуоценить их пьянство, музыку, влюбчивость и огонь, ибо все это проявления жизни,и посему под силу мне любить своих друзей как людей или богов. Но третий, Яма,пугает меня не меньше, чем тебя, Ратри. Когда он принимает свой Облик, тостановится вакуумом, заставляющим меня, ничтожного толстяка, содрогнуться. Итогда он никому не друг. Так что не смущайся, если боишься моего друга. Ты жезнаешь — когда бог в затруднении, его Облик спешит ему на помощь, богиня Ночи,как, например, сейчас воцарились в этой беседке сумерки, хотя день далек еще отсвоего завершения. Знай же, что встретила ты встревоженного Яму.
— Он вернулся так неожиданно.
— Да.
— Можно узнать почему?
— Боюсь, что это достаточно конфиденциальная тема.
— Касается ли это Брахмы?
— Почему ты спрашиваешь?
— Я думаю, что Брахма мертв. Я боюсь, что Яме поручилинайти убийцу. Я боюсь, что он отыщет меня, даже если я накличу на Небеса ночьдлиною в век. Он разыщет меня, а я не могу взглянуть в лицо вакууму.
— А что ты знаешь о предполагаемом убийстве?
