повернулись в сторону капитана.
– Это почему же, простите? – возмутился Савелий. – Мы, можно сказать, жизнью рисковали из-за этой коробки!
– Документами займутся специалисты! – недовольно буркнул капитан.
– А у нас своих ученых достаточно! – вдруг налетела, казалось бы, затерявшаяся среди всех Настя. – Вон, Павел – историк, без пяти минут доктор!
– А Даша – биолог! – вставил зачем-то Трофим.
– Это к делу не относится… – хмуро, но уже не столь твердо заметил скуластый, опешивший от неожиданного натиска.
– Это же несправедливо! – задохнулась Дарья. – Мы столько пережили… Может, это касается Пашиных предков… Нет, мы просто обязаны знать, с чем имели дело!
Дед Прохор покачал головой:
– Нет, Захар Васильич, нехорошо так-то…
Лицо участкового сморщилось, словно от чего-то кислого.
– Иван Иванович, Владимир Андреевич… Может, уважим ребят? Ведь хотят знать…
Милиционер улыбнулся:
– Владимир Андреевич, пусть поглядят, что ли?
Скуластый нахмурился еще больше и, посопев, выдохнул в сторону:
– Черт с вами!
Милиционер весело подмигнул Павлу:
– Вскрывай осторожно!
Однако конверт вскрывать не пришлось: он не был запечатан – либо расклеился от времени, либо его вскрывали прежде… Развернув вложенный в него лист, Павел быстро пробежал по бумаге глазами и, помедлив, стал громко читать:
«Уважаемый Евгений Карлович! Пишу вам по поручению Верховного правителя России адмирала Колчака. Податель сего письма – ротмистр Орданский Петр Петрович – человек, которому я всемерно доверяю. Мною лично ему поручена весьма секретная миссия по сопровождению малым отрядом в Ставку Северного фронта дальней родственницы Вашей супруги – Дарьи Михайловны Шиповой. Она следует с младшей сестрой Марией. Убедительно прошу принять их и оказать всяческую помощь в деликатном деле, затрагивающем последнюю волю Императорской семьи»…
Павел изумленно оглядел окружающих.
«…В детали этой драматической истории она посвятит вас сама. От себя же добавлю, что встретился с ней в Екатеринбурге исключительно благодаря настойчивости этой мужественной женщины. Выслушав с волнением ее полный драматизма рассказ, изучив предоставленные мне неопровержимые доказательства ее полномочий (дело касается английских счетов Императрицы Александры Федоровны), я решил представить ее Александру Васильевичу. После продолжительной беседы с ней Верховный распорядился неотлагательно и по понятным причинам – при сохранении полнейшей тайны – отправить ее к Вам – человеку далеко не чужому для нее. Кроме того, это решение обусловилось Вашей тесной связью с англичанами. В Англию, как известно, намерена отплыть из Крыма вдовствующая Императрица Мария Федоровна. Ей одной теперь принадлежит право распоряжаться ценностями семьи подло убиенного сына. Слава богу, осуществлению этих намерений способствуют наши общие успехи на фронтах.
Надеюсь, благословенные Богом наши с Вами усилия вскоре обернуться соединением армий и полным освобождением многострадальной Родины!
Начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал-майор Д. Лебедев. 3 марта 1919 г.»
– Черт бы меня побрал! – присвистнул Савелий. – Вот это история!
Павел смотрел на капитана, держа письмо перед собой:
– Я вообще-то не понял…
– Что понимать-то – поручение Колчака нашли, – лукаво усмехнулся милиционер. – Открытие, можно сказать!
– Но ведь речь шла о Марии Шиповой… Это же моя прабабка!
– Даже так? – капитан с любопытством посмотрел на Павла. Скуластый также покосился на него.
– А Дарья Михайловна… она, получается, ее старшая сестра… – Он быстро взглянул на милиционера. – Ведь у меня ее письма!
На этот раз капитан не удивился.
– Письма Шиповой к ротмистру Орданскому надо будет приобщить… – тихо сказал он.
Глуховцы покосились на Васильича. Тот пожал плечами:
– Они про письма знают… Дело непростое.
– Погодите! – Савелий помолчал, оглядывая притихших друзей. – Императрица, получается, имела личные счета за рубежом? Возможно ли это?
– А этим и займутся специалисты! – вновь буркнул скуластый капитан.
– Все возможно, однако, – заметил капитан в форме. – Как известно, императорская семья имела свои счета в английском банке. Возможно, предчувствуя революцию, личные счета открыла и императрица… На всякий случай, так сказать…
– Зачем же она передала «полномочия» на счета… такой незначительной для нее девушке? – Даша с удивлением смотрела на капитана. Тот пожал плечами.
– Значит, тому была необходимость… Или стечение обстоятельств. Письмо датировано мартом девятнадцатого года… К тому времени царская семья была уже расстреляна (при этих словах Прохор мелко перекрестился). Возможно, эти «полномочия» были выданы для организации побега семьи из ссылки. Из тобольской, например… В Тобольск приезжали люди, пытавшиеся организовать побег, но, как все говорили, на это не хватало денег… Может, семья и попыталась воспользоваться счетами! А для этого нужен был близкий и надежный человек, который имел к ним доступ. Их же охраняли…
– И этим человеком была его родственница? – изумился Трофим, покосившись на Павла.
– Она – навряд ли… Но с ними было около сорока человек свиты и прислуги… По крайней мере в Тобольске. И даже очень близкие императрице фрейлины; некоторые из них напрямую общались с царской семьей. А в Екатеринбурге к ним имел постоянный доступ личный врач наследника, Деревенько, кажется… Быть может, жена Николая и передала через кого-нибудь из них. А обстоятельства оказались таковыми, что и они вынуждены были передать «полномочия» первому попавшемуся, но более или менее порядочному человеку их круга. К такому разряду людей Дарья Шипова вполне подходила…
Скуластый, явно желая завершить дискуссию, нетерпеливо хмыкнул:
– Ну, гадать можно много…
– Погодите, – перебил его Савелий. – О каких «полномочиях» может идти речь? Доверенность, что ли? Как же ее на третьего лица могли переписать?
– Скорее всего, это не доверенность, а что-то вроде «на предъявителя». Как в банках делается – ключи от ячейки, например, жетон, бланк… – Четверг помолчал, но ничего больше не придумал. – В общем, что-то в этом роде… Кстати, раз одна из сестер твоя прабабка – может, ты что-то об этом знаешь? – Милиционер посмотрел на Павла. – Хранила она что-нибудь подобное?
Смутившись от любопытных взглядов, со всех сторон устремившихся на него, Павел медленно помотал головой:
– Не знаю…
– Ладно, клади письмо назад… – помолчав, тихо сказал капитан. – Расследование покажет…
Павел, сложив лист, вложил его в конверт.
Неожиданно Трофим стукнул себя по лбу:
– Это же надо! Получается, Дункель вез не золото, а какие-то дерьмовые ключи от ячейки! Какого ж рожна он ящики с собой таскал?
– Какой Дункель? – насторожился Гранов. – Ах, Дункель! Так не было Дункеля.
– Как это не было? – Ряды глуховцев задвигались. – Все у нас знают, что был Дункель. Вот и Прохор Николаевич, сказывал…
Вместо ответа капитан неожиданно произнес:
– Конверт-то положи, пока!
Павел в это время, достав из коробки пачку пожелтевших бумаг, аккуратно свернутых в прямоугольники, вынимал то, что никто не мог ожидать – тронутые тлением погоны…
Все посмотрели на Павла; тот растерянно кивнул и, не отрывая глаз от погон, опустил конверт в коробку:
– Это же погоны… ротмистра…
– Чудак! Чьи же они должны быть? – удивился милиционер.
– Здесь должны быть штабс-капитанские… дункелевские…
Четверг
