Из-за угла выскочил герцог Лаввет. Всегда нарочито спокойный и горделивый, на этот раз он выглядел несколько даже испуганным.
– Что случилось? Чем так недоволен король? Неужели Илана оказалась не девственницей? – его голос испуганно дрогнул.
– С нашей девочкой все в порядке, – поспешила утешить его вдовствующая герцогиня. – А вот твоя жена умудрилась поучать короля, что ему можно делать, а что нет, да еще и заявила, что не потерпит его распущенного поведения, оскорбив при этом его избранную. Расплачиваться за ее непочтительность и дурость будем мы все.
Герцог зверем посмотрел на испуганно сжавшуюся жену.
– Так это тебя надо благодарить за позор и опалу? – прорычал он, еще не веря, что столь далеко идущие планы окончились столь позорным крахом. – Ну, я с тобой дома разберусь! – и он угрожающе сжал ладони в пудовые кулаки.
– Ты ей слишком много позволял, – добила его мать. – Теперь мы будем ее пакости расхлебывать всем родом. Никогда еще род герцогов Лаввет не был в королевской опале, мы всегда были главным оплотом королей. Но хорошо хоть Торрен ничего не сказал об Илане. Если она будет достаточно благоразумна, с ней ничего не случится. А сейчас давайте отсюда уезжать. – И она приказала вышедшим к ним слугам: – Собирайте наши вещи, мы едем в родовой замок. И пошевеливайтесь, а то как бы нас не выгнали отсюда взашей. Король велел бить нас плетьми, если промедлим.
Это вполне могло случиться – стражники, которым было велено выпроводить их из королевского дворца, уже посматривали на них с предвкушением. Им не каждый день доводилось почувствовать свое превосходство над одним из самых знатных родов страны, и они намеревались воспользоваться этим правом к своему полному удовольствию.
Но никто из вызвавших гнев короля не протестовал, все покорно ждали, когда слуги соберут и уложат привезенные вещи и роскошные наряды, коих было немало, ведь они рассчитывали остаться здесь на неопределенное время.
Через полчаса от стен дворца уныло отъехал кортеж герцога Лаввет. Первым ехал мрачный герцог верхом на вороном жеребце, с ним все родственники мужского пола, столь же угрюмые и бросающие недобрые взгляды в сторону кареты с герцогскими гербами, где ехала провинившаяся герцогиня. Еще несколько карет с дамами, прислугой и вещами замыкали кавалькаду.
Едущая последней охрана герцога понятливо переглядывалась. И хотя вслух никто из них ничего не сказал, но насмешливые взгляды говорили лучше всяких слов. То, что высокомерной герцогине наконец-то досталось по заслугам, их радовало. И даже герцогский сенешаль прятал в усы довольную усмешку.
Узнавшая о высылке родственников Илана поначалу расстроилась, но, оценив свое положение, приободрилась. То, что командовать ею будет некому, уже огромный плюс. Но вот то, что и помочь некому – плохо.
Она позвала королевских секретарей и попросила совета.
– Вам необходимо спуститься в главный зал, туда, где вечером будет торжество в честь вашего бракосочетания. – Старший из них с сочувствием поглядывал на оставшуюся без поддержки молодую королеву. – Конечно, то, что на нем не будет его величества, не по протоколу, но все знают, что король не слишком ревностно относится к его исполнению. Главное – не тушуйтесь. Ведите себя так, будто все идет так, как должно.
Поблагодарив его, Илана оглядела свой нежно-голубой наряд, украшенный несколькими довольно скромными сапфирами. Утреннему времени он вполне соответствовал, и возглавлять в нем первый после брачной ночи завтрак было пристойно. Она спустилась вниз, дождалась, пока церемониймейстер не объявит ее появление, и только тогда вошла в зал, полный аристократических семейств.
Она шла спокойно и с достоинством, но о скандале, произошедшем с ее родом, знали уже все, и легкий провокационный шепоток провожал ее до самого стола, за которым она должна была возглавлять трапезу.
Илана повернулась к придворным и многочисленным гостям, прибывшим на королевскую свадьбу, и с приветливой улыбкой проговорила:
– Я приглашаю вас всех на торжества в честь королевского бракосочетания…
Она хотела заверить, что будет рада их всех видеть в столь торжественный день, как вдруг от входа раздался громкий голос:
– Торжества отменяются!
Глава одиннадцатаяВсе находившиеся в зале одновременно повернули головы к входу, не понимая, кто посмел прервать королеву.
– Вчера умер его величество Леран Двенадцатый! – принц Юрис, в черном траурном одеянии, бледный и похудевший, быстрыми шагами подошел к опечаленной этим известием невестке.
Церемониймейстер заметил, что принц величал бывшего короля не по этикету, но промолчал. Возможно, в зале и были ревнители порядка, но возразить никто не решился.
– Мне очень жаль, ваше величество, – Юрис склонился перед Иланой в низком поклоне, – я принес недобрую весть и испортил этим ваше торжество.
Почувствовав истинное облегчение, ведь теперь ей не нужно будет сидеть на троне в глупом и весьма неприглядном одиночестве, королева шепотом, для него одного, произнесла:
– Это, в самом деле, печальная весть. Но для меня никакого торжества и не предполагалось. Торрен уехал к Южным горам.
Юрис понятливо взглянул на нее.
– Я привез тело короля, – и добавил совсем тихо: – и королевы. Хотя мама хотела бы покоиться в своем мэноре, но отец должен возлежать в королевском пантеоне Северстана. А разлучать их мне не хочется. Они любили друг друга при жизни и должны быть вместе и после нее.
Принц был расстроен и мрачен. Илане искренне хотелось его утешить, но под пристальными взглядами сотен людей это было невозможно. Любое ее движение будет истолковываться двояко. Ведь нормальный муж не бросает жену на следующее утро после брачной ночи. Значит, с ней что-то не так. А вот что конкретно не так, додумают, подай она самый ничтожный повод.
Она перевела взгляд на заинтересованных зрителей. Как же ей были неприятны эти замершие в ожидании ее малейших промахов подловатые людишки! И хотя она воспитывалась, чтоб быть королевой, но как же это все было ей не по душе!
– Мне очень жаль, но празднества по случаю бракосочетания нынешнего короля придется отменить! – громко провозгласила она. – Прощание с его величеством Лераном Двенадцатым пройдет завтра, и после возложения тел королевской четы в пантеон состоится прощальная тризна. – И она повелительно взмахнула рукой, давая знать, что все свободны.
Аристократы принялись молча расходиться. Выказывать неудовольствие в этом случае было бы неблагородно. К тому же им заменили одно развлечение на другое. Правда, неравноценное, ведь тризну, даже королевскую, не сравнить со свадебным пиром, но все-таки не отправили с пустыми руками по своим поместьям.
Королева с сочувствием посмотрела на угрюмого принца, не зная, как ей поступить. Поговорить с ним или не стоит? Фрейлин у нее нет, а без них любое общение с мужчиной может быть приравнено непредсказуемым и скандальным королем к супружеской измене.
