– Пусть думают, что при возникновении этого голубоватого облака твои вещи, что были на тебе, сгорели вместе с тобой, что так и бывает, кстати.
Илана зябко поежилась. Ее страшила и ужасная смерть служанки, так наглядно раскинувшаяся перед ней, и слова Юриса.
Он нетерпеливо потянул ее за собой.
– Поспешим!
Прежде чем уйти, она подбежала к дверям в спальню и отодвинула тяжелый засов. Потом завернулась в плотный шерстяной плащ, подхватила узелок и отправилась вместе с принцем в тайный ход.
Через несколько часов ходьбы по затхлому туннелю, который бывшая королева преодолела без единой жалобы, хотя и сильно устала, они вышли к опушке леса. В полной темноте спускаться было тяжело, но они благополучно преодолели выступающие из земли камни и корни богатырских деревьев и оказались рядом с поляной, на которой пасся стреноженный принцем конь.
Освободив его от пут, Юрис усадил Илану перед собой, крепко обняв, и поскакал к постоялому двору. Там закутанную с головой королеву устроил в комнате наверху на узкой кровати, а сам уснул в кресле у входа с обнаженным мечом на коленях, вытянув ноги так, чтоб в комнату невозможно было войти, не потревожив его.
Утром Илана, все так же закутанная в плащ, под заинтригованными взглядами стражников принца была усажена им в карету и повезена в родовой замок Аметти. Перехватив понимающий взгляд одного из стражников, Юрис громко предупредил всех:
– В карете едет моя невеста, ваша будущая госпожа. Так что побольше почтения!
Пораженный сенешаль посмел возразить:
– А как же король? Вы же не имеете права жениться без его дозволения?
– Мой брат уже благословил этот брак, для этого я к нему и ездил, – с непонятной иронией ответил ему принц, – так что все законно. А вот что пышной свадьбы не будет, ясно всем.
Сенешаль покорно склонился. То, что принц, да и сам король официально держали глубокий траур по старому королю, своему отцу, знали все.
Приехав в родовой замок Аметти, принц тотчас вызвал дроттина своего храма и велел срочно готовить церемонию единения. Удивленный столь неблагопристойной поспешностью храмовник выполнил все, как ему велел владелец поместья.
На следующий день в положенное время был заключен брак между принцем Юрисом и девицей Эллирией из герцогского рода Лаввет. Что Эллирия – второе имя их королевы, никому сообщено не было.
Утром следующего дня после побега королевы первой в ее спальню вошла, как обычно, маркиза Клерская и истошно завизжала, увидев лежащий посредине ковра скелет. На ее вопли прибежали стражники и ужаснулись.
Скоро об этом чудовищном происшествии знал весь дворец. По столь печальному событию был спешно созван королевский совет, на котором решили доложить о случившейся трагедии королю. Ехать со скорбной вестью не хотел никто, вспыльчивость и непредсказуемость Торрена Первого знали все, и под его горячую руку попадать дураков не оказалось.
Кинули жребий. Его вытянул крайне недовольный таким поворотом судьбы принц Остор.
– Какой этот Юрис предусмотрительный! – кряхтя, заявил дядька короля. – Смотался прямо накануне смертного непотребства королевы! Интересно, что выкинула эта девчонка, что ее приласкало родовой клятвой?
Это интриговало всех, но строить предположения никто не решался, боясь последовать за королевой.
Принц Остор отбыл к Южным горам на следующий день, но вместо того, чтоб мчаться верхом, как и полагается мужчине, с комфортом устроился в большой дорожной карете, ссылаясь на свою немощь и немолодые года. Неспешно следуя чередой постоялых дворов, из которых он пропустил только самые негодящие, ровно через три недели прибыл к Южным горам.
Услышав скорбную весть от бледного дядьки, Торрен не вспылил, как опасался Остор, а зловеще рассмеялся.
– Ну что ж, именно этого я и ждал. А как себя ведет Юрис? Головой об стену не бьется?
– Не знаю. Он уехал за день до гибели королевы.
– Вот как? – Торрен нахмурился. Потом посмотрел на высокие отроги гор и признался: – Мне его жаль. Быть так близко от счастья и потерять его – это страшно.
Принц в недоумении смотрел на племянника, ничего не понимая. Но король что-либо объяснять ему не собирался. Пригласив в свой дом, накормил дядьку и позвал посмотреть, как продвигаются дела по восстановлению туннеля.
Выходя из покоев, они наткнулись на бледных женщин, показавшихся Остору измученными. Они поспешно присели в низких реверансах, опустив глаза долу.
Король их не заметил, погруженный в свои думы, а принц милостиво кивнул. Едва выйдя на улицу, спросил у племянника:
– Чего фаворитки-то у тебя такие перепуганные?
Торрен встрепенулся.
– Перепуганные? Ну, наверное, оттого, что плохо удовлетворяют меня по ночам. Этого я не терплю.
Сказать, что хочет только Амирель, не захотел. И то, что фаворитки никогда не смогут ее заменить – тоже. Такие вещи были не для чужих ушей.
Заведя гостя в пещеру, изрядно расширившуюся за последние дни, властно протянул вперед руку и твердо пообещал:
– Скоро я прорвусь через завал и догоню беглецов. И отниму ту, что считаю своей по праву. И больше не буду таким глупцом, как прежде. – Обернувшись к вытирающему пот со лба толстяку, с мрачной иронией добавил: – Как я вовремя овдовел, не находишь?
– Неужто ты женишься на безродной девке? – не поверил своим ушам высокомерный принц.
– Не смей называть ее так! – Торрен шагнул к дядьке, угрожающе сжав кулаки. Тот испуганно попятился. – Она будет моей королевой! Или мне без нее не жить!
Конец второй трилогии саги «Серебро ночи»
