травы любят расти поверх месторождений. Это ж химия, а каждое растение любит свою почву со своими минералами. Этих рудознатцев звали лозоискателями, — вспомнил прочитанное Роман. — То ли шарлатаны они были, то ли хитрые люди, усвоившие признаки рудопроявлений, но действительно некоторые из них с успехом находили месторождения. Были даже написаны руководства, как надо пользоваться этими магическими палочками. А всего-то это была лоза, ветка орешника, расщеплённая на два конца. Держа эти концы, с чтением заклинаний надо было идти с запада на восток, и там, где конец лозы наклонялся к земле, и следовало искать рудную жилу.
— Ну вот, а сам смеялся насчёт ящериц! — обрадовался Гоша. — Я думаю, искать месторождение — всё равно, что искать клад.
— Открыл Америку! — с неудовольствием заметил Егор. — Золото, серебро, даже свинец — это и есть клады.
— Да, искать сокровища и клады, нет ничего интереснее этого занятия! — Стёпа в задумчивости смотрел на огонь. — «Осторов сокровищ» — моя любимая книга.
— Клады, сокровища, а вы забыли, Максим говорил про Шангина, что тот открыл множество месторождений драгоценных камней. В том числе где-то здесь, в верховьях Хамира нашёл топазы. Сейчас об этом никто не вспоминает, даже геологи, — заметил Роман, до сих пор мало принимавший участие в обсуждении темы дня. — Кстати, знаете, а ведь и у нас, в Казахстане, была своя золотая лихорадка в девятнадцатом веке. Купцы-золотопромышленники рыскали по всем степям и горам в поисках золотых жил. Много приисков было на Алтае. Особенно прославился некто Попов, прииски и рудники которого были разбросаны по всему нынешнему Казахстану. Кто-то разбогател, кто-то прогорел и обанкротился. Покупали, продавали. Как водится, не обходилось без жульничества. Словом, всё по русской поговорке «Не обманешь — не продашь». Вот геолог Обручев описывает такой жульнический русский способ обмана, называвшийся «солением» забоя. Заряжают пистолет вместо дроби золотым песком, стреляют в забой. Покупатель — а ими чаще всего почему-то были англичане — берёт пробы. Они показывают богатое содержание. Жадный иностранец скорее суёт деньги продавцу, покупает участок, потирая руки, что совершил выгодную сделку, вкладывает капиталы и, естественно, прогорает. Золота нет или очень мало. «Ах, русский жулик, надул самым хитрым способом!» А ведь пробы хорошие были. А то ещё: приезжает на осмотр месторождения покупатель, берёт пробы в забое, а рядом хозяин ходит, попыхивая трубочкой, и незаметно стряхивает пепел в забой. А пепел-то не простой — вместе с табаком золотой пылью набита трубочка.
— Неужели правда так было? — удивлялись Егор с Агафоном.
— А чего ты хочешь, это ж был капитализм. Обман на обмане. Даже больше. Вот как те же хищные дельцы-золотопромышленники обманывали доверчивых киргизов, как тогда называли казахов. Дети степей, были они доверчивы и наивны, однако за свою землю держались крепко. Вот находит какой-нибудь купец золотую жилу на его земле и хочет купить участок, а хозяин ни в какую. Купец и так и сяк — нет, не получается сделка. Но заметили, что султаны падки на царские знаки отличия: медали, грамоты. Каждый друг перед другом похваляется, у кого их больше. Вот купец наштампует таких грамот с золотыми двуглавыми орлами, помаячит медалью с лентой на шею — и хозяин сдаётся. Так землю за гроши скупали.
— Да-а, чего только не бывает на белом свете! — вздохнул Гоша. — Ребята, а вы забыли, что на этом самом месте или где-то рядом несколько лет назад утонул лесник-чеченец? Вот так же вздулась река, а он вздумал переправляться. Утонул — так и не нашли. А может, где-нибудь под корягой до сих пор его тело лежит. Особенно-то ведь и не искали.
— Ну ты скажешь! Только страху нагонишь. Теперь и до скелетов добрались. А может, и вправду завтра на шкелет бергала напоремся?
Недовольный Егор встал, чтобы подбросить сучьев в костёр, и в это мгновение какая-то большая птица с размаху влетела в освещённый круг и тут же шарахнулась в сторону.
— Неясыть, — коротко сказал Стёпа. — Видно, гналась за какой-то пичугой, да перепугалась, не хуже, чем ты, Егорша. А я вот что подумал. В средние века всякие там колдуны, ясновидцы, алхимики пытались найти так называемый философский камень и эликсир жизни. Толкли, смешивали разные минералы и вещества. Всё это описывали, делали свои нелепые выводы, а ведь на самом деле это были зачатки химии. Значит, и от них была какая-то польза.
— Наверное, была, — согласился Роман, — не все же были жуликами. Кое-кто пытался найти истину. Ну вот, хорошо поговорили, — зевая, сказал он. — А не пора ли нам спать?
Сон Романа
Роману не спалось — думы мучили его. Ворочаясь с боку на бок, он глядел на звёздное небо, раскинувшееся над головой. Его мозг перебирал одно событие за другим из тех, что произошли этим летом. Наконец он уснул и перенёсся совсем в иной мир — мир, который ему навеяла собственная фантазия, основанная на информации, почерпнутой в этот год, столь богатый на события.
Он вдруг увидел себя в незнакомой квартире, где в плохо освещённой комнате угадывались странные предметы — причудливые древесные коряги, минералы и коробка с жуками.
Мужчина и женщина негромко разговаривали между собой. Хозяйка называла своего собеседника Фридрихом, и у этого Фридриха был явно нерусский акцент.
«Так это же Геблер!» — догадался Роман, обрадовавшись возможности задать заслуженному исследователю Алтая давно интересующие его вопросы. Доверительное и дружелюбное отношение хозяев к своему гостю придало Роману храбрости, и он спросил:
— Герр Геблер, я восхищён вашей деятельностью на поприще географической науки. Что заставляет вас, хорошего доктора, отправляться в опасные и трудные путешествия, не связанные с вашей основной деятельностью?
— Молодой человек, — с акцентом, выдающим немецкую национальность, Геблер неторопливо начал свой рассказ. — Похожий вопрос мне задавал наш высокочтимый учёный А. Гумбольдт, когда в 1829 году он специально заезжал в Барнаул, чтобы познакомиться со мной. Тогда он посчитал, что в основе моей научной деятельности лежат особенности немецкого характера — трудолюбие, любовь к познанию мира и целеустремлённость. Конечно, твёрдость характера и немецкий менталитет играют свою роль. Но я уверен, что пройдёт несколько лет — и будут блистать имена русских учёных. Да они уже внесли свой вклад в изучение Алтая. Возьмите Шангина, Спасского. Именно они первыми начали исследовать горы Алтая. Знаете, что мешает вам, русским, прославить имена своих первопроходцев, рудознатцев, учёных? — продолжал он. — Вы удивитесь, когда я назову ваши недостатки!
— Какие же? — действительно с некоторым недоумением спросил Роман.
— Как ни странно, это на первый взгляд хорошие качества. Добродушие, скромность, отсутствие злости и тщеславия
