Моя комнатка очень опрятная, — ответила она. — А твоя —сплошная помойка. Я рисую гуашью пальцами в твоей комнате, потому что здесьникто и не заметит, что я что-то заляпала краской.
Джорджия вздохнула:
Я уберусь у себя в комнате на выходных. Знаю, что здесьбеспорядок.
А мама сказала, что она мне тоже купит такого болвана,своего собственного! — похвасталась Стелла, наливая на лист желтой краски иначиная ее размазывать поверх голубой обеими руками. — Нет, она даже сказала,что купит мне двух болванов. Совсем новеньких! А не таких старых иобшарпанных, как твой!
Стелла, ты ужасная врунишка, — ответила Джорджия. — Честноеслово, пора бы тебе перестать вечно выдумывать небылицы.
Ничего я не выдумываю, — запротестовала Стелла.
Мама уже всерьез волнуется за тебя, — продолжала старшаясестра. — Постоянно врать — это ненормально.
Сама ты ненормальная, — парировала младшая.
Джорджия повернула на колене Слэппи к себе.
Ты знаешь какой-нибудь синоним к слону «врушка»? — спросилаона его.
Стелла? — заставила ответить она его.
Стелла открыла было рот, чтобы достойно
возразить, но тут в комнату ворвалась их мать.
И тут же споткнулась о брошенный на пол ранец Джорджии.Пытаясь удержаться на ногах, миссис Буншофт ухватилась за книжную полку.Несколько книг, коробка с дисками для компьютера, свернутый в рулон плакат иплюшевый панда тут же обрушились оттуда, приземлившись и груду лежащей на полугрязной одежды.
— Джорджия, чем ты сейчас занимаешься? — сурово вопросила еемать.
— Репетирую со Слэппи.
— Но ты же обещала прибраться в этом свинарнике! —воскликнула миссис Буншофт, сердито поддав ногой кучу джинсов и маек.
— Она не может. Она сама свинья, — вставила Стелла.
— А ты не встревай, — взорвалась миссис Буншофт. — Что тывообще здесь делаешь, Стелла? Ты размазала синюю краску по всему столуДжорджии!
— Ну и подумаешь, — огрызнулась Стелла, продолжаяразмешивать руками густое вязкое месиво. — Все равно Джорджия никогда своимстолом не пользуется. Ей приходится делать уроки на полу, потому что на столенавалено слишком много барахла.
Мам, смотри! Я сообразила, как сделать так, чтобы Слэппидвигал глазами, — перебила сестру Джорджия. И тут же заставила болванчикаповертеть глазами из стороны в сторону.
Миссис Буншофт вздохнула:
С тобой никакого терпения не хватит, Джорджия. Пожалуйста, ятебя умоляю, убери эту страхолюдину.
Джорджия прижала к себе Слэппи:
Не называй его страхолюдиной, мама. Ты так можешь егообидеть.
Чокнутая, — пробормотала Стелла, не отрывая глаз от своегохудожества.
Не встревай! — повторила миссис Буншофт резко. Онаперешагнула через кучу, состоящую из грязной одежды, книг и коробочек с CD-дисками,чтобы подойти поближе к кровати Джорджии. — Ты знаешь, Джорджия, я не люблю наказывать.Но ты мне уже сто раз обещала, что приберешься у себя в комнате! Разве нет?Разве нет?
Джорджия тем временем поправляла Слэппи егогалстук-бабочку.
Ну-у...
Ты сказала, что после обеда поднимешься к себе и приберешьсятут, — продолжала ее мать. — А теперь я вижу, что ты опять сидишь среди кучибарахла и играешься с этой марионеткой!
Он не марионетка, — подчеркнуто заявила Джорджия. — Я жеего только что получила, мам! Я хочу с ним поупражняться. Ты ж понимаешь,отработать свой комический номер, чтобы показать его в школе.
Поработай-ка лучше над своей комнатой, — ответила миссисБуншофт. — На этот раз я не шучу, Джорджия. Ты ведь, кажется, собиралась пойтизавтра вечером на день рождения к Элисон, не так ли?
Ну разумеется! — воскликнула девочка.
Так вот, если к завтрашнему вечеру твоя комната не будетсовершенно чистой и опрятной, ты к ней не пойдешь.
Джорджия открыла было рот, чтобы возразить. Но миссисБуншофт подняла руку, требуя молчания:
Ничего не хочу слышать. Если комната не будет убрана —останешься дома.
Она осторожно пробралась к двери. Затем обернулась к Стелле:
А ты брысь отсюда. Немедленно. Джорджия не сможет убраться,если ты будешь тут толочься и увеличивать беспорядок.
Ну и прекрасно, — пробурчала Стелла. — Нет проблем!
Она вскочила из-за стола и протопала прочь из комнаты,вытянув перед собой руки с капающей с них гуашью.
Стелла, стой! Ты должна отчистить здесь свою краску! —крикнула ей вслед Джорджия. — Ты же не можешь все это так оставить!
Стелла лишь хихикнула и исчезла за дверью.
Джорджия издала гневный вопль. Она аккуратно усадила Слэппик себе на постель, прислонив его голову к спинке кровати. Потом выпрямилась иоглядела комнату.
На это уйдет весь вечер, — несчастным голосом пробормоталаона. — С чего же начать?
Ее взгляд скользнул от кучи грязной одежды к стопкам книг иярких журналов, оттуда — к желтой и синей краске, вязкими каплями стекающей скрая письменного стола на пол.
Держись, Джорджия, — приказала она сама себе, отводя со лбав стороны свои темные волосы. — Не опускай руки! Держись! Ты справишься!
Некоторое время она пыталась прибраться. Подобрала с поланесколько вещей...
Но все это было так скучно.
Зевая, она снова взяла Слэппи к себе на колени ипопробовала говорить за него другим, более низким голосом. Нет, из-за этогонового голоса она раскашлялась.
— Пойду-ка я спать, — сонно сказала она болванчику. Усадилаего на пол. — Знаю, знаю. Я не закончила уборку. Я даже и не начинала еетолком. Но я могу уделать это утром.
Несколько минут спустя Джорджия крикнула матери «спокойнойночи», выключила свет и юркнула под одеяло.
Сидя на полу, Слэппи прислушивался к ее дыханию. Когда оностало ровным и спокойным, он решил, что она наконец заснула.
Он выпрямился. Потянулся, закинув руки за голову. Иэнергично вскочил на ноги.
— Ну а теперь — расступись, народ! — шепнул он. — Слэппиидет!
11
Лунный свет проникал через окно спальни в неубраннуюкомнату, заливая ее серебристо-палевым сиянием. Слэппи безмолвно скользил влунном луче.
Он снова потянулся. Пару раз присел, проверяя, каксгибаются ноги.
Очень уж долго ему пришлось сидеть неподвижно, изображаябезжизненного истукана. Все тело его затекло, и движение вызывало боль.
