в глаза.
Он сказал это таким жалобным голосочком, который изрезал мне грудь, что я спросил:
— А тебе нравится твоя жизнь?
— Отпустите меня, пожалуйста, — снова попросил юноша, еще жалобнее. Видимо, он меня боялся. Я был и выше него, и здоровее, и сильнее. — Меня дома ждут.
— Я ничего плохо тебе не сделаю, — сказал я и отпустил его. Но бежать от меня он, худой и замерзший, не стал.
— Вот, — он достал из кармана корки мандарина и положил мне в руки. — Это все, что у меня есть. Мне можно идти?
«Мне можно идти?» — этот вопрос оскорбил меня. Такое ощущение, что я его хозяин! Но ведь я не его хозяин. Он — свободный человек, а такие глупости говорит.
— Почему от тебя так плохо пахнет? — я постарался максимально деликатно это сказать, но юноша все равно смутился. И с места не сходил. Видимо, думал, что я за ним побегу.
— У нас дома нет горячей воды.
И тут во мне проснулся благодетель, что для меня совершенно не свойственно. Мне действительно стало так жалко этого юношу, которому не повезло в жизни. Мне захотелось ему помочь и я предложил:
— А у меня дома есть. Хочешь, искупайся у меня.
Он на меня посмотрел, как на сумасшедшего. С другой стороны, да, я сморозил чепуху. Разве можно воспринимать всерьез слова незнакомого человека, который предлагает тебе искупаться в его ванной? Это предложение пахнет недобрым. В конце концов, это странно. Очень!
— Мне можно идти? — жалобно спросил юноша зуб на зуб не попадая своими синюшными губами.
— Да, господи, иди! — сказал я грубо. Как меня раздражала его закрепощенность. Раздражала больше, чем его вонь. — Ты не мой раб. Иди! Иди!
И он пошел, но не сразу. Он пристально смотрел на мои руки, вернее на корки мандаринов. Тяжело вздохнул и пошел. Я провожал его взглядом и дышал свежим вкусным московским воздухом.
Бросив мандариновые корки, я и сам пошел. Зачем они мне нужны? Какой-то мусор. Пройдя метров пятьдесят, я обернулся. И как вы думаете, что увидел? Я увидел того юношу, который подбирал эти корки. Вот делать ему больше нечего!
Не знаю почему, но я опять сморозил глупость и спросил, крича:
— Может, все-таки искупаешься?!
Юноша оставил меня без ответа и убежал, спотыкаясь, и успев даже целых два нелепейших раза запахать носом в снег. Я не стал его догонять. Но мне почему-то стало грустно.
Поднявшись в свои апартаменты, я незамедлительно принял теплую ванную с морской солью — настоящее расслабление во всех частях тела. А ведь в ней мог быть не я, а тот юноша. Если бы он захотел.
Да-а-а, ох как не повезло ему. Ходить вонючим, замерзшим, усталым перед Новым годом — сущий ужас.
Вот его лицо я разглядел и запомнил: впалые глаза и щеки, черты лица тонкие, губы синие от холода, нос красный. И до каких пор он будет ходить вонючим? До лета?
Я вынул ногу из теплой воды. Капельки воды задрожали на ней. Легкий холодок прошелся от пальцев до бедра. И снова окунул ее в воду. Как приятно!
Не всем везет с папочками и мамочками. Вот тому юноше не повезло. А мне повезло! Я сейчас нахожусь в самом высоком небоскребе Европы, принимаю ванну удовольствия. А он вонючий где-то внизу в какой-то, наверное, обветшалой квартирке с низкими потолками чешется от грязи…
Нет, он правильно поступил. Я бы тоже не пошел к какому-то незнакомому человеку мыться. Ни. За. Что. А если бы моя сестра оказалась дома? Она подумала бы, что я нахватался американских ценностей? Тогда она бы не стала просить отца помочь мне с решением проблемы в университете. Да и не сестра она мне. Неродная. Мой отец как-то раз закрутил роман с молоденькой — вот появился и я. Сестренке было бы выгодно меня представлять в невыгодном свете перед отцом, ведь лучше, чтобы ей одной досталось его наследство… Я нервозно побултыхался в ванне, погладил себя по рукам и закрыл глаза, испытывая высшее расслабление.
Все-таки надо отучать себя от сна в ванне! Вода уже остыла, кожа сильно размокла. Да и есть какая-то вероятность захлебнуться… В том-то и дело, что не хочется прерывать наслаждение.
На следующий день пришли друзья. Не с пустыми руками. Они купили все для того, чтобы великолепно встретить Новый 2020 год! (Или почти все). Купили елочку-красавицу, новогодние игрушки, красные шапки с белыми помпонами. Я наклеил на панорамные окна удивительной красоты снежинки. Друзья украсили стены гирляндами. О-о-о, я испытываю высшее наслаждение от украшения дома! Также они купили ящик французского шампанского Dom Perignon, ящик элитного вина Sassicaia и еще какую-то жидкость. А еще бенгальские огоньки — как же без них!
До Нового года оставалось около трех недель — и я не заметил, как они пролетели. Мы каждый день гуляли: то на катке в Горьковском парке, то мерили новогодние костюмы в ЦУМе (я в Новогоднюю ночь буду белым мышонком!), то фоткались на фоне новогодних инсталляций у Большого театра, то посещали предновогодний бал… Много чего мы успели. У меня иногда в течение дня от такого ритма кружилась голова.
30 декабря я был дома один. Мы договорились с друзьями купить друг другу подарки. А я совсем не знал, что им подарить. Забил в поисковую строку: «что подарить на новый год 2020 идеи подарков». Предлагались разные варианты: и смарт-часы, и подушки, и бритвы, и кружки… Очень много всего, что я больше запутался, чем прояснил свои выборы подарков.
Я кинул айфон на кресло, а сам развалился на диване, положив ноги на его спинку. У меня из головы не выходил тот юноша. А что если бы он согласился искупаться в моей ванне? В моей. Только я имею право в ней мыться! И все-таки я бы ему разрешил. Не знаю, мне его жалко. Как только бы он помылся, я бы ему предложил поесть. Заказал бы еду в «Sixty», он такую точно никогда не ел. Оставил бы его спать у себя дома. Он бы, наверное, и не заснул. Всю ночь бы смотрел через панорамные окна на потрясающий вид на Москву, на ее огоньки, на маленькие коробки многоэтажек. И, уверен, он бы спросил: а стекло прочное у окон? Я бы ничего не ответил, а лишь бы стукнул ногой по стеклу, которое бы звучно изогнулось, но не треснуло. А на следующий день я бы предложил ему приодеться в ЦУМе и выкинуть эту раздражительную примитивную
