петляла по лесу. Сквозь голые ветви лился солнечный свет, земля была покрыта инеем. Единственными звуками, которые слышали молодые люди, поднимаясь все выше, были журчание ручья и шорох листьев под ногами.
«Ва-ва!» – закричал большой черный дрозд, пролетевший у них над головами, устраиваясь на ветке и задирая голову; рядом с ним сел еще один.
Когда к ним подлетел третий, Донмин начал подпрыгивать и размахивать руками:
– Прочь! Убирайтесь!
На ветку сел четвертый черный дрозд, присоединяя свой голос к жутковатому хору: «Ва-ва, ва-ва!»
– Четыре черных дрозда! – Толстяк поник. – Они велят нам уходить. Надо возвращаться. У меня дурное предчувствие.
Птичий квартет напугал и Чунчжу. Девушка покачала головой. Они были почти на месте. Глупо теперь поворачивать назад из-за дурацкого суеверия. Гончжу коснулся ее руки, и Чунчжа вздрогнула от неожиданности. Юноша извинился и показал пальцем:
– Вон у ручья березовая рощица. Наверное, там полно грибов.
Они втроем спустились в небольшое ущелье, а дрозды последовали за ними, перелетая с ветки на ветку. Вода еще сочилась, но каменистое русло местами уже обледенело. Чунчжа и молодые солдаты осмотрели деревья и нашли то, что искали: большие наросты на стволах. Они срезали эти бугристые образования острыми камнями и уложили в корзины. За ними, сверкая глазами, внимательно наблюдали четыре черных дрозда.
– Пожалуй, достаточно. – Донмин нервно покосился на птиц. – Надо возвращаться.
Гончжу посмотрел на Чунчжу. Как бы она ни поступила, он последует ее примеру.
Девушка глубоко вдохнула. Солнце слепило глаза. Под этим голубым небом не может случиться ничего плохого. Она решила рискнуть.
– Я хотела бы помолиться горному богу.
– Конечно, почему нет? – кивнул Донмин, беспокойно оглядываясь по сторонам. – Место вроде подходящее. Мы с Гончжу зайдем подальше за деревья, чтобы дать тебе возможность побыть одной. А еще лучше тоже помолимся. Никогда не вредно вспомнить о богах.
Чунчжа помотала головой.
– Нет. Подходящее место расположено выше, примерно в часе ходьбы отсюда. Со мной все будет в порядке. А вы оба возвращайтесь. – Она хотела посмотреть, дома ли Суволь, но нельзя же заявиться в «Дом в облаках» с двумя националистскими солдатами.
Донмин решительно отверг ее предложение:
– Извини, но мы за тебя отвечаем. У нас оружие и пропуск. А тебя могут принять за коммунистку.
В этот момент Гончжу поднял руку, жестом призывая их к тишине, так как птицы внезапно расшумелись: «Ва-ва, ва-ва!»
Где-то вдалеке послышались крики. И слабый пронзительный вой, точно кто-то плакал.
Черные дрозды снова загомонили, будто выпроваживая молодых людей: «Ва-ва!»
– Пахнет неприятностями, – прошептал Донмин. – Пожалуй, нам надо спрятаться.
Он указал на скалистый свес на противоположном берегу, испещренный отверстиями, многие из которых были достаточно большими, и в них можно было пролезть.
Они бросились туда. Гончжу взял Чунчжу за руку и повел ее по скользким камням ручья. Несмотря на помощь юноши, она чуть не потеряла обувку с ноги, когда та застряла между двумя валунами.
Одна из пещер углублялась в склон холма и оказалась настолько просторной, что в ней хватило места для всех троих. Гончжу жестом велел Чунчже первой заползти внутрь. Они с Донмином пролезли следом, легли на животы и стали наблюдать.
Приближающиеся голоса делались все громче и отчетливее. Какой-то мужчина бранился, подгоняя остальных. Плакали дети.
Донмин мазнул Гончжу по щеке землей, прошептав:
– Намажься грязью, красавчик, если не хочешь, чтобы оттуда заметили твою белую рожу.
Сам Донмин уже намазал свою смуглую физиономию. Гончжу снял перчатку, взял горсть земли и поплевал на нее.
Чунчжа, находившаяся в глубине пещеры, ощутила дурноту. Она попыталась успокоиться. Всего час ходьбы – и она была бы уже у дома Суволя. Кто мог оттуда спускаться по тропе? Почему они кричат и плачут?
Заметив белые облачка пара, выходящие у него изо рта и носа, Гончжу обмотал нижнюю половину лица шарфом. Донмин последовал его примеру. Он поднял бровь и указал на свою кобуру. Гончжу медленно закивал. Юноши достали оружие и взяли его на изготовку.
Приближающихся людей было слышно все лучше. Плач толпы перекрывали отчетливо различимые голоса. Один принадлежал американцу. Другой говорил и по-корейски, и по-английски.
– Сколько осталось идти?
– До шоссе еще два часа, господин.
– Некоторые из этих людей так долго не протянут.
– Американец говорит, что эти люди не продержатся и часа.
В разговор вступил еще один голос:
– Тогда давайте срежем путь через это ущелье.
– Где мы разместим этих людей? Камеры переполнены. И где все мужчины?
– Американец интересуется, где мужчины?
– Почему он все время задает один и тот же вопрос? Он что, идиот? Откуда мне знать? Женщины утверждают, что мужчины мертвы. Но в данный момент они скажут что угодно.
– Они говорят, все мужчины мертвы, господин.
Большая группа людей стала спускаться между деревьями вниз, в ущелье. Это были женщины и дети, на многих из которых не было нормальной теплой одежды. Некоторые дети держались за руки своих матерей. Одна невысокая женщина несла босого ребенка, голова которого болталась на ее плече, как у безвольной куклы.
Гончжу почувствовал, что потянуло горелым. Он вытянул шею и увидел вдалеке темный столб дыма.
По лесу разнесся детский голосок:
– Мама, я замерз.
– Тише.
– Почему они застрелили всех свиней?
– Тсс. Не разговаривай.
Пятеро солдат винтовочными дулами гнали к ручью группу людей. В самом конце две женщины вели под руки старика, тощие, похожие на палки ноги которого были обнажены, а ступни обмотаны кусками ткани. Поддерживавшие его женщины прижимались к нему, пытаясь согреть его собственными телами. Солдат, шедший сзади, заорал и пихнул их винтовкой. Одна из женщин споткнулась и упала. Гончжу зажмурился, не в силах смотреть на это зрелище. Лежавший рядом Донмин с трудом подавил возглас. Он придвинулся ближе и прошептал:
– Гончжу, так нельзя. Мы должны что-то сделать.
– Что мы можем? На нас та же форма, что и на них. Если мы откроемся, нас могут заставить участвовать в том, чего мы не желаем. Надо оставаться здесь и помалкивать.
Чунчжа больше не могла сидеть в глубине пещеры. Она пододвинулась к юношам и, растолкав их, протиснулась между ними. Девушка уже успела намазать лицо грязью и закрыть головной повязкой нос и рот. Гончжу ощутил ее тепло и порадовался, что сейчас не видно, как он зарделся. Он притиснулся к стене пещеры, чтобы освободить для нее побольше места.
Чунчжа увидела дрожащих женщин и детей, которые пытались согреться, тесно прижимаясь друг к другу. Она замотала головой и зажала рот кулаком.
– Ты их знаешь? – прошептал Гончжу, чувствуя мускусный аромат, исходивший от ее волос.
– Кажется, да, – коснулся его уха ее сокрушенный шепот.
Американец
