снова вытерла покрасневшие глаза.
Патма вернулась в село. А Хайдар-ага и его спутники направились к границе. На спине Аннагуль торба со старыми вещами и хлебом на дорогу. За Плечами Курбана — ветхое одеяло и такая же подушка. Чары несет кошму с бесчисленными заплатами. Вещи аккуратно прикреплены к спине веревками. Младший сын Аннагуль — на руках Хайдар-ага. Старший тащится сам за взрослыми.
Время от времени они переваливают через холмы. Наконец подобрались совсем близко к границе. Проводник оставил спутников внизу, а сам взобрался на высотку. Осмотрелся: горы, низины, ущелья…
Хайдар-ага вырос вблизи этих мест, поэтому неплохо знал и здешние места, и потусторонние горы с их ущельями и щедрой растительностью: ореховыми, гранатовыми, фисташковыми, кактусовыми деревьями. Вспомнилось, что вот это ущелье, уходящее далеко на северо-восток, всегда изобиловало колючей ежевикой. Оно так длинно, что конец его терялся в синеющих горных зигзагах.
Когда-то давно Хайдар не раз добирался до самого Ахала. Вместе с тогда еще живым отцом и старшими братьями ходили туда на заработки. Строили для текинцев домишки, убирали их урожай. А с наступлением осени возвращались в родные места.
«Раньшна границе не было на каждом шагу пограничников. Мы свободно ходили на заработки и беспрепятственно возвращались назад. Почему же теперь на ней такая охрана?» Как только Хайдар-ага задал себе этот вопрос, он тотчас же вспомнил богатого Моллу и его друга немца.
А разве Молла переходит границу для того, чтобы наниматься на работу? Он проносит туда свою контрабанду, чтобы отравлять людей и умножать собственные богатства. А если через границу переберется и его друг немец, он может там натворить еще худших дел…»
Хайдар-ага долго раздумывал, прикидывал и пришел к выводу: «Без дурных помыслов и сейчас можно переходить границу. Вот когда у нас была страшная засуха, их же правительство разрешило нам пасти скот на своей земле. Аннагуль с детьми идут к себе домой. Им нечего бояться. Возможно, их сначала и задержат, допросят. А потом обязательно выпустят».
Увидев на той стороне конный дозор, Хайдар-ага спрятался. Но когда кони проехали, махнул рукой и подозвал к себе Курбана.
— Сынок, видишь вон то зеленое длинное ущелье? По нему и следуйте. Там вас никто не увидит. По дну ущелья протекает узенький ручеек. Чуть пройдешь, — и граница. Идите между деревьев. Сколько я уже стою, ни одного пешего пограничника не видел. Конные только что проследовали. Пока они вернутся, вы уже далеко уйдете. Я раньше часто переходил границу по этому ущелью. Может быть придется заночевать. Дорога длинная. А завтра будете в селе.
Если встретятся. пограничники, не бегите, поднимите руки и скажите, что идете в свое родное село. Они ничего вам не сделают. А если не встретятся, добирайтесь благополучно до места.
Он поцеловал детей Аннагуль; Обнял Курбана и Чары. Чуть было не прослезился. Но сдержался.
— Будьте счастливы!
Аннагуль обернулась и негромко сказала?
— Хайдар-ага, да возблагодарит вас аллах за то добро, что вы для нас, несчастных, сделали! Передайте привет Патме-баджи. — И они все пятеро скрылись в густых ветвях широколистного инжира.
Хайдар-ага быстро отошел от границы и снова взобрался на вершину холма. «Они, пожалуй, уже перешли линию. Никого не видно. Да и как увидишь человека в таких зарослях. И пограничники, наверно, их не заметили. Не слышно ни шума, ни выстрелов. Подожду еще немного».
Хайдар-ага ждал долго. «Конечно, они благополучно миновали границу», — решил он и двинулся в обратный путь.
Он не ошибся. Аннагуль и ее спутники благополучно перешли границу. Впереди всех идет Курбан с одеялом и подушкой на спине. За ним — Аннагуль с младшим сыном на руках. Потом шагает вперевалку ее старший сынишка. А самым последним следует Чары. Так и шли цепочкой по ущелью. Когда-то здесь, говорят, была тропинка, а сейчас ее прикрыла буйно разросшаяся трава. Хоть и прохладно под густыми кронами деревьев, но то ли от ноши, то ли от волнения им становится все жарче.
Шли быстро, не оглядываясь, и даже не заметили неожиданно появившихся пограничников. Курбан тут же остановился и, как велел Хайдар-ага, поднял обе руки вверх. Аннагуль сначала растерялась. Старший ее сынишка прижался к матери, но, видя, что она, опустив на землю малыша, подняла руки вверх, сделал то же самое.
Увидев детские ручонки, поднятые вверх, Мерданов улыбнулся. На детишках была убогая, рваная одежда. Сердце защемило от острой жалости к ним.
* * *
Майор Иванов приехал на заставу Мерданова. Поздравил старшину Иванова, Баллы, Барата с получением правительственной награды. Они только недавно вернулись из Москвы, пили чай и беседовали. Майор уселся рядом с ними.
— Баллы, вы видели когда-нибудь косе Молла?
— Видел.
— И вы Тоже, Барат?
— Да, товарищ начальник.
— А если сейчас увидите его, узнаете?
— Непременно узнаем, — ответили оба разом.
Майор рассказал им о ночных событиях: о том, что один нарушитель ранил Ермакова и Джека, а сам был убит; о вещах и оружии, найденных у убитого.
— Молла, как установлено, ранил из маузера двух наших пограничников. Ножом убил возле Черной скалы двух парней, а потом расправился с Караджа. У убитого нарушителя нашли маузер и нож. Сравнили нож некогда убитого друга Моллы и нож вчерашнего нарушителя. Они сходны, как две капли воды. При нем была справка, удостоверяющая, что этот человек вроде бы и есть Молла.
Сейчас убитый в больнице. После приезда Мерданова все вместе пойдем туда. Если это Молла, составим акт о том, что избавились от него.
В это время во двор заставы привели Аннагуль с детьми. Мерданов доложил майору о задержанных. Иванов посмотрел в окно. Они сидели под деревом: молодая женщина, двое маленьких детей и два подростка.
— Конечно же, это не контрабандисты. Очень уж бедно одеты и, видно, крайне устали. Нужно накормить их и напоить чаем, — сказал он Мерданову.
Баллы из этого же окна продолжал наблюдать за Курбаном, Чары и маленькими детьми. Он попросил у майора разрешения поговорить с ними, сказал, что эти подростки, как ему. кажется, похожи на тезе шарпей, убитых голубоглазым Моллой возле, Черной скалы.
Майор посоветовал:
— Пусть они немного отдохнут, поедят, а потом поговорите с ними по-туркменски, да так, чтобы бедняги почувствовали, что прибыли к своим. Они, наверное, когда-то послушались баев и ушли на ту сторону. И там с избытком хлебнули горя.
Задержанным принесли чай, сахар. Баллы подошел с пиалушками:
— Салам алейкум, сестра!
— Ой, вы туркмен, — удивилась женщина.
Она немного осмелела и тихо спросила, нельзя ли ей достать из торбы по кусочку чурека для детишек.
Баллы невольно взглянул
