парень никогда бы не отправил тебя в тюрьму. Он в тебя по уши втюрился!
«Втюрился»? А я-то думала, так только в начале двадцатого века говорили.
– Глупости! – ответила я тете.
– Ты тоже в него влюблена. Так что, считай, я сделала тебе одолжение, прервав ваши отношения, которые потом наверняка стали бы токсичными. Вытри слезки, и пойдем куда-нибудь поужинаем. Как насчет тайской кухни?
Вот так было дело. А потом мы пошли в тайский ресторан.
Федерико немного запыхался при подъеме, но сразу же сжимает меня в объятиях. Затем отстраняется и смотрит мне в глаза:
– Бриджида… Со мной случилось нечто невероятное.
Я пытаюсь что-то сказать, но он закрывает мне рот ладонью и усаживает на сложенный диван. Затем берет мои руки в свои и продолжает:
– Ты просто нереальная. Это ты ее наколдовала.
– Кого? – с некоторым волнением интересуюсь я. Все это как-то неожиданно.
– Я встретил Камиллу! Мою первую любовь!
Та-дам! Ба-бах!
– Ты встретил Камиллу?
– Да, и даже больше. Я обрел ее навсегда. О, Бриджида, это просто невероятно. Представь себе, я сразу ее узнал. Как тебе такое? Мы в последний раз виделись, когда нам было пять лет, на выпускном в детском саду. Меня нарядили в костюм с галстуком, у моих родителей до сих пор фотография висит – я такой в галстуке, с грамотой в руке. Камиллы на той фотографии нет, но в уголке виднеется ее белое платье с красными вишенками и светлая туфелька. Долгие годы это было все, что у меня от нее сохранилось. Не знаю, как так вышло, но ее нет ни на одной фотографии нашей группы.
– Тебя что, часто фотографировали в саду? – холодно спрашиваю я, но Федерико не обращает внимания на мой тон.
– Ну да, сестра Франческа отлично фотографировала. Представляешь, много лет спустя она устроила вы…
– Федерико, – перебиваю я, – давай уже закончим это шоу «Ищу тебя», а?
– Да, прости. Так вот: я вдруг увидел ее и сразу узнал. Конечно, у нее теперь другая прическа, раньше она всегда была с хвостиками…
– Кто бы мог подумать.
– Сейчас у нее прическа как у Дженнифер Энистон в «Друзьях», и это ей просто нереально идет! Я посмотрел на нее, она посмотрела на меня, и нас точно обожгло, мы словно снова стали детьми.
– Невероятно.
– Да, совершенно невероятно! Это было в конференц-зале отеля, там окна с видом на море, все было так романтично… И вот мы смотрим друг на друга, и тут один коллега говорит: «Камилла, это Федерико Риччи, он представляет наш офис в Турине. Федерико, Камилла представляет Luxury Home в Варезе!» Мы так смеялись!
– Как это мило.
– Правда же? Просто не верится, что мы работаем в одной компании! Работай она в Beautiful Home, а не в Luxury, еще ладно… они, конечно, строят из себя бог весть что, но на самом деле…
– Федерико…
– Да, прости. Ну так вот. Нас как будто свела сама судьба! Мы словно всю жизнь ждали этого момента, понимаешь?
– Похоже, судьба не слишком спешила.
– Это уже неважно. Главное, мы встретились. Мы сразу разговорились, как будто никогда и не расставались. Тридцать лет пролетели как одно мгновение! Я сразу посмотрел на ее руки, и, клянусь, меня чуть удар не хватил: у нее на пальце было обручальное кольцо.
– Да ладно!
– «Так ты замужем?» – как бы в шутку спросил я. А она посмотрела прямо на меня и говорит: «Вообще-то уже год как развелась, но все еще ношу кольцо, а то мать Мартирия расстроится». Знаешь, кто такая мать Мартирия?
– Нет, рассказывай скорей, я сгораю от нетерпения.
– Воспитательница в саду, куда ходит ее сын. Ему сейчас четыре, и он ходит в католический сад, как мы в свое время. Причем с тем же названием.
– В Варезе?
– Да, но это типа франшизы. Представь, какое совпадение. А знаешь, как зовут ее сына? – На этом месте счастливый остолоп переходит почти на крик.
– Федерико, что ли?
– Да! Она меня не забыла!
Федерико вскакивает с дивана и принимается кружить по комнате, но не в танце дервиша, а в танце ошалелого идиота, который встретил свою первую любовь.
– Ну ладно. Что теперь? Что будем делать?
Федерико глядит на меня счастливыми глазами:
– Может, поедим? Ты говорила, у тебя есть курица?
С аппетитом поедая курицу, кабачки и карамельный пудинг, Федерико рассказывает, что они с Камиллой больше никогда не расстанутся, что он намерен переехать в Варезе, богачей там пруд пруди, так что чем больше элитных риелторов, тем лучше.
Пока я варю кофе, в Федерико неожиданно просыпается эмпатия.
– Ты ведь не расстроишься, верно? Мы ведь встречались чисто из спортивного интереса.
Камень падает с моей души. Люди вроде меня, кто учился на философском, даже после работы в клининге придают словам большое значение. Выражение «из спортивного интереса», сказанное вот так, про отношения, звучит настолько отвратительно, что меня могло бы стошнить, если бы я хоть что-то съела, а не просто ковырялась в тарелке. Огорченная, но не доведенная до отчаяния, я отвечаю:
– Пожалуй, даже слишком спортивного. В любом случае… тебе бы все равно было со мной сложно. Пришлось бы порвать с друзьями. Ты ведь уже знаешь, что случилось в пятницу в квартире Галанти?
Федерико изображает сочувствие и сразу грустнеет.
– Ну да, я почти час утешал Клариссу. Бедняжка, ей так тяжело. Она надеялась, что Дамиано вернется к ней, если узнает, что ты натворила. Сначала этот спектакль… Потом лампа… Она нашла осколок и поняла…
– Я НЕ РАЗБИВАЛА лампу, – упрямо отвечаю я. Раз уж ступила на этот путь, нипочем не признаюсь.
– Слушай, Бриджида, ты уж меня прости, но…
– Да, знаю, ты прав. Я поступила плохо, сторож из меня никакой, мне даже сарай нельзя доверить. Расскажи лучше, что там с Клариссой.
– Да ничего. Она надеялась вернуть Дамиано, но он с ней и разговаривать не стал. В тот же день отправил ее домой, а в субботу вылетел в Таллин.
– А что квартира? Кошки? Там кто-то живет?
– Он нанял женщину, что присматривала за домом до тебя. Ему не нравилось, что она курит. Боялся, что квартира пропахнет.
– Жалко кошечек, – вздыхаю я. – Они будут по мне скучать. Но приятно, что эта мерзкая стукачка осталась с носом.
– А меня тебе не жалко? Мне теперь решать, с кем общаться, с ним или с ней.
– Ты так рассуждаешь, как будто ты их собака.
Какое-то мгновение Федерико колеблется и раздумывает, стоит ли ему обидеться, но здравый смысл берет верх. Он смеется и спрашивает, остался ли еще пудинг.
– Какая-то нереальная невезуха, – говорит Агата во время нашего традиционного вечернего разговора.
– Похоже на то. Остается надеяться, что хуже быть не может.
– Ну, вдруг у тебя будет задержка. Как у меня.
– О нет! Сколько дней?
– Пять.
– Ну,
