Растратил всё Орловское состояние, принялся пить и лишился фамильного поместья — за долги оно было продано с молотка.
После всех этих событий с Алексеем даже боялись встретиться на одной улице. Говорили, будто мужчина проклят, что он сношается с дьяволом и ворует у крестьян детей, чтобы сохранить себе юность.
Не выдержав слухов, Разумовский уехал в Европу...
Глава 21
Мой нос опустился до недопустимых значений. История, рассказанная достопочтенным банкиром, поставила меня в неловкое положение, если быть конкретным — неудачника. Ни разу в своей жизни я не воскрешал мёртвых людей, чтобы с ними поболтать, и вовсе не потому, что этика — моё второе имя, а единственного оттого, что за некромантию в империи любезно давали снятие кожи, варение в кипятке и, на сладкое — колесование. Данный вид магии являлся столь запретным, что даже думать о нём казалось мне одним из самых тяжких грехов.
— Сударь Ватичелли?
— Да-да? — гном изобразил на своём дурном лизоблюдском лице выражением полнейшего участия.
— Как у вас обстоят дела с некромантами?
Зрачки банкира подозрительно расширились, а верхние веки поднялись так, что стала видна так называемая склера. Чтобы не дай бог не вымолвить хоть слово, гном сомкнул челюсть и с вызовом уставился на мой персидский халат, видимо, всё же боясь смотреть мне прямо в глаза.
— Я так понимаю, отношение к некромантам у вас, как и у меня — резко негативное...
Банкир скривился, как от зубной боли, и крайне активно закивал, чуть не сломав себе шею. Я начал догадываться, что Лоренц — подлый жулик, подсунувший мне невыполнимое задание. Чтобы в этом убедиться, мне пришлось задать разбитому хозяину кабинета ещё один вопрос:
— Если вы что-то скажете, вас накажут? Так?
Молчаливый герой моих мечтаний выразительно хрюкнул.
— Понятно... А всё же, есть хоть кто-то, кто может свести меня с некромантами? Ну, вдруг у вас есть тётя, дядя...
Гном затрясся.
— ...Дядя тёти.
Банкир спрятался под стол и закрыл уши руками. Я пожелал ему здоровья и, оставив на прощание одно из украденных золотых колец, завалявшееся у меня в кармане, двинул обратно. На выходе из кабинета меня встретила стража в скромном количестве десяти человек. Они выставили арбалеты и направили их прямо мне в грудину.
— В чём проблема, господа?
Вместо ответа бессовестные карлики выпустили в меня по болту каждый. Арбалетные стрелы отскочили от моего кинетического щита и рассыпались по всему коридору.
— Это маг! Давай сеть!
— Ась?
Поперёк коридора вырос синий энергетический щит, оградивший посетителей банка и арбалетчиков от моей безобидной персоны. За этим ограждением бандиты стали готовить против меня магические наконечники, пробивающие почти любые щиты с одинарным и двойным плетением любого уровня, даже с приставкой сверх, магические доспехи, защищающие от основного боевого заклинания — огненного шара, а также колдовские, ограничивающие магию кандалы из специального сплава.
Я пожал плечами и, подняв кулак к небу, выстрелил огромным колдовским молотом в потолок. Раздалось мощное «тар-тара-бах», и каменные глыбы вылетели из веками насиженных мест, разбросались по всему третьему этажу и кое-где, судя по звукам, даже пробили стены кабинетов и влетели в уважаемых клерков.
Я не слышал, что происходит за синим энергетическим щитом, но догадывался, что представление очень понравилось моим тюремщикам: ребята активно замахали руками, начали весело кричать и хлопать друг дружку по спине. Некоторые из них, видимо, о чём-то догадавшись, смылись на третий этаж.
Помахав зрителям на прощание, я взлетел на третий этаж... И чуть не получил магический наконечник в лоб. Какой-то ловкач добрался до коридора первым и, присев, как и полагается — в позицию для стрельбы, вмазал по мне первоуровневым болтом.
Благо, у меня всегда была превосходная реакция, и даже тело Юры не смогло её испортить: я увильнул от стрелки и, вытянув руку на несколько метров с помощью магии крови, схватил бородатого негодяя алой полужидкой клешнёй. Стрелок заревел и принялся усиленно болтать ножками. Я выбросил его на приятелей, оказавшихся на лестничной клетке, а сам применил молото-бойные чары во второй раз и вновь пробил потолок. На этот раз — вместе с чердаком и крышей. Через дыру было видно голубое небо. Туда я и направился.
Вылетев, мне приспичило где-нибудь покушать, и я поплыл на рынок, для сохранности прикрывшись иллюзорным облачком.
***
— Итак, сержант Габдулин, что значит быть мужчиной?
— Курить траву и отжиматься до потери пульса!
— Громче!
— Курить траву и отжиматься до потери пульса!!
— Ещё громче!
— КУРИТЬ ТРАВУ И ОТЖИМАТЬСЯ ДО ПОТЕРИ ПУЛЬСА!!!
— Ну, не так же громко...
***
Вернувшись домой, я застал моих сожителей за крайне странным занятием — курением травы. Они использовали почти все мои папироски, оставив самому хозяину — то бишь, мне, только самые горькие.
— Что вы тут делаете, уроды?
От моего неожиданного появления Фикус подавился дымом и жутко закашлял. Чёрный Богдан и Микола стали активно махать мухобойками, пытаясь разогнать дым. Мой славный ученик лежал в полном кумаре.
— Что вы ему дали?
— Дык, травы. — разбойники пожали плечами. — Вы ж сами сказали...
— Я наказал подготовить его к обучению, а не прокурить моими смесями! — тяжело вздохнув, я оскорблённым широким шагом добрался до юноши и принялся вдохновенно бить его по щекам. — Вставай, неудачник!
Негодяй и не думал о том, чтобы подняться и поцеловать любимому мастеру руку.
— Подымайся, скотина, мне нужно твоё Российско-имперское мнение! — я взял мальчишку за нос и заблокировал ему доступ к воздуху. Когда он перестал дышать и широко раскрыл рот, я засунул в него отрезвляющий шарик с магическим льдом и сомкнул ему челюсти. Юноша ужасно дёрнулся и начал гудеть, как ненормальный. Благо — рот закрыт.
Чёрный Богдан достал блокнотик и начал что-то записывать. По-видимому, схватывал науку.
Прошло пару минут, но мои действия не оказали на юношу никакого эффекта — он только заплакал и замёрз. Пришлось растворить шарик и дать ему чаю. Пока же негодник приходил в себя, я допросил разбойников и Фикуса на предмет некромантии.
Как ни странно, демон ничего не смог толком мне рассказать: дескать, его только вызывали на землю, но сам он, что весьма удивительно, никогда такими гадостями не промышлял. И как я его не допрашивал, обжора так и не признался. Из нашего диалога я сделал неутешительный вывод — демон и вправду ничего такого не знает.
Микола и Богдан
