затем Холден ответил.
«Четверка».
Вся эта система была более запутанной, чем я когда-либо могла себе представить. Искаженная показуха правосудия и защиты. Но только некоторые участники показухи понимали, насколько это было фальшиво. Цинна, казалось, не замечала, насколько все несправедливо. Даже Иван был слеп ко многому.
Но Грегор и Калеб? Они знали и использовали все это в своих интересах. Они брали и забирали, но этого никогда не было достаточно. Они всегда хотели большего. Это не закончится до тех пор, пока не останется ничего, что можно было бы взять, и мир вокруг нас не рухнет.
Голос Ивана прервал мои мысли.
— Если ты хочешь выдвинуть официальное обвинение, пожалуйста, сделай это.
Выражение лица Грегора на мгновение дрогнуло, но он быстро скрыл это.
— Я не хочу, чтобы мы ссорились, Иван. Я только хочу защитить Четверку и наших людей.
Это звучало почти правдоподобно, но в его словах была какая-то скользкая нотка, которая выдавала его с головой.
Цинна послала Ивану умоляющий взгляд.
— Будь с нами, а не против нас.
Он непоколебимо встретил ее взгляд.
— Я сказал, что стою на стороне правды, на стороне нашего народа.
— Тогда ты на нашей стороне, — возразила Цинна.
— Я не могу смотреть, как ты делаешь это с невинным человеком.
Грегор ухмыльнулся, но в его улыбке была какая-то уродливая нотка.
— Но ты в меньшинстве. Четверка состоит только из трех человек, когда преступление совершено против четвертого члена…
— Против Калеба не было совершено никакого преступления, — вмешалась я. — Он здесь настоящий монстр. И ты тоже за то, что продвигаешь его планы.
Цинна шумно втянула воздух, и моя связь сомкнулась вокруг меня еще теснее.
— Не надо, — предупредил Холден.
Грегор прищурился, глядя на меня.
— Ты еще недостаточно знаешь наш мир, щенок. Так что я оставлю это без внимания. Но ты будешь следить за своим языком.
С кончиков моих пальцев посыпались искры. Энергия пульсировала под кожей, умирая от желания вырваться на свободу. Это было все, что я могла сделать, чтобы сдержать это.
Люк схватил меня за руку, забрав худшую часть моего гнева. Но это никак не повлияло на энергию, пытавшуюся вырваться наружу, добраться до тех, кто был намерен поступать неправильно. Это было так, как если бы у этой силы был свой собственный разум. Своя собственная повестка дня. Она чувствовала зло в Грегоре и хотела уничтожить его.
Цинна и Грегор отступили на шаг, увидев искры света на моей коже. Их окружили охранники.
— Контролируй свой дар, — рявкнул Грегор.
Я встретилась с ним взглядом и не отвела глаз.
— А что?
— Если ты набросишься на нас, единственное, что тебя ждет, — смерть. И какой пустой тратой времени это будет.
Ярость, расцветшая где-то глубоко внутри, только подпитывала этот источник энергии. Вместо того чтобы жить в моем центре, он распространился по всем моим конечностям.
— Черт, — пробормотал Энсон.
Я взглянула вниз и увидела искры, кружащиеся вокруг. Они набросились на меня, как маленькие жучки-молнии. Десятки из них разорвались, окружив и мою связь. Я понятия не имела, что это значит, но знала, что одно неверное движение может привести к детонации этой энергии.
«Дыши». Голос Вона крутился в голове. «Дыши вместе со мной. Вдох и выдох. Сосредоточься на мне».
Я чувствовала его присутствие. Внутри меня. В моем сознании и в моей душе. Я вцепилась в него. Он лучше, чем кто-либо другой, знал об опасности потери контроля. Я позволила его присутствию успокоить меня, и постепенно искры погасли на коже.
«Спасибо», — сказала я ему, переводя дыхание.
Грегор смахнул невидимую пылинку с рукава рубашки.
— Решение принято. Мейсон, ты пойдешь с нами по собственному желанию или силой.
— Нет… — начал Мак, но Мейсон положил руку ему на плечо, заставляя замолчать.
— Я пойду по собственному выбору, решив верить, что Четверка увидит правду в этом судебном процессе. — Он повернулся в нашу сторону. — Я ухожу добровольно и дарую статус Альфы моему сыну Холдену.
Мейсон шагнул к нам. Он схватил Холдена сзади за шею и приблизил их лбы друг к другу. Прилив энергии наполнил комнату.
— Я верю в тебя. Веди сильно. Веди верно.
Глаза Холдена заблестели, когда он встретился взглядом с отцом.
— Я заставлю тебя гордиться мной.
— 43-
Я посмотрела на стол перевертышей через открытые кухонные двери. Головы склонились над журналами и историями стаи, отчаянно ища любой прецедент, который помог бы Мейсону. Стая была на взводе. Мейсон отправил успокаивающее сообщение по нашей связи до того, как его схватили, но это сделало не так уж много. Теперь этот груз лег на плечи Холдена.
В груди все сжалось, когда я заметила напряжение вокруг его глаз и рта. Он никогда не думал, что так скоро возьмет на себя роль альфы. Не говоря уже о таком неспокойном времени.
Он указал Ивану на что-то в одной из книг, и за столом началось обсуждение. Я заставила себя отвернуться и вернуться к насущной задаче. Я намазала мясной паштет на хлеб, а Энсон последовал за мной с сыром. Глаза защипало, когда я заставила себя сдержать слезы.
Энсон замер, уронив ломтики сыра.
— Эй, что случилось?
Он повернул меня так, чтобы я оказалась лицом к нему, взял индейку у меня из рук и положил ее на разделочную доску. Его руки скользнули по моей шее, заставляя меня посмотреть ему в глаза.
— Поговори со мной.
Я слегка покачала головой.
— Это не важно.
— То, что ты расстроена, всегда будет важно.
Я шумно выдохнула. Мои эмоции были не тем, что имело значение. Не тогда, когда Мейсон сидел где-то в камере, а Калеб дергал за ниточки, которые могли покончить со всеми нами.
— Я хочу помочь. — И прямо сейчас я чувствовала себя бессильной.
Выражение лица Энсона смягчилось.
