Он наклоняется, и его губы щекочут мое ухо, а я улавливаюмускусный запах молодого человека. Его мозолистая (из-за частой игры на гитаре)ладонь задерживается на моей руке, заставляя меня вздрогнуть.
— Но мне нужна ты. Я скучаю по тебе, Фрэнни.
Мое сердце трепещет, когда я вспоминаю, как хороши были егогубы, но я отбрасываю эти мысли.
Ты меня не любишь.
Я пожимаю плечами, стряхивая его руку, и бегом направляюсь вконец коридора, только чтобы обнаружить свой шкафчик облепленным девчонками. Ипосередине всей этой безумной толпы стоит Люк. О, да это же Стейси Рэвеншоу сосвоей ордой «чир-сучек»: Кэссиди О'Коннор — целомудренная ирландская красотка,Валери Блэйк — высокая, темная и великолепная капитанша волейбольной команды иАнжелика Престон — богиня старших классов, блондинистая, красивая и идеально сложеннаяс претензией на интеллектуальность.
Внезапно я осознаю, что я в бешенстве. Совершенно нелепая иабсолютно иррациональная мысль приходит в голову: ведь это я увидела его первой!Я представляю, как проталкиваюсь к нему сквозь всех этих девушек, вырывая клочкиих крашеных волос и выцарапывая их прекрасные глазки.
Мне действительно пора выкинуть всю эту фигню из головы. Яглубоко вдыхаю, считая про себя. После десяти секунд медитации плечомпрокладываю путь к своему шкафчику, где быстро меняю книги и поворачиваюсь,намереваясь сбежать... когда чья-то рука, словно огненная стрела, обжигает моеплечо.
— Эй, что у тебя сейчас? — О, этот сладкий медовый голос у меняза спиной, он так близко, что я чувствую его тепло.
Поворачиваюсь и улыбаюсь Люку, размышляя о том, в какомужасе Анжелика со своей неземной красотой сейчас от всего происходящего.
ЛЮК
Она оборачивается, и я чувствую запах ее ярости (черногоперца) и имбиря — жажды. Ммм... Отличное начало. Первый шаг. Она ухмыляетсяАнжелике и говорит:
— История с мистером...
— Сангетти, кабинет двести десять? — прерываю я.
— У тебя тоже?
— Ага. — Я тянусь к ее руке, когда она поворачивается всторону выхода из коридора, но останавливаю себя, вспоминая, как онавздрогнула, когда я коснулся ее плеча. Я в буквальном смысле слишком горяч дляприкосновений.
Я бросаю на Фрэнни косой взгляд, и она опускает глаза вниз.
— Э... ты пойдешь потом на ланч? — спрашивает она.
— Может быть.
— Хочешь сесть с моими друзьями? — Ее голос звучитнеуверенно... Без обычной огненной напористости.
— Как бы заманчиво это не звучало, у меня есть дела, которыенужно уладить. Может, в следующий раз. — Вообще-то вся человеческая пищадовольно отвратительна, но высококачественная продукция школьной столовой... яфизически не смогу пойти на это.
— Неважно, — говорит она, отмахиваясь.
Я улавливаю запах имбиря, и внутри меня все вибрирует,словно кто-то ударил по гитарной струне или молния прошла сквозь мое тело. ОнаТа Самая. Я уверен. Ее душа будет отмечена, но не забрана... и это хорошо,потому что «собирательство» не входит в мои должностные обязанности. И все жеона не так проста. Последние два демона, которых за ней посылали, не смоглинайти ее, поэтому прямо сейчас они на самом дне Огненной Бездны. Но они быливсего лишь Третьего уровня. Поэтому теперь послали лучшего из лучших, которым,естественно, являюсь я. Мои острые как бритва инстинкты отправили меня туда,где я сейчас и нахожусь — Первый уровень. Они никогда не ошибались с моимназначением. И сейчас они назначили меня в Хайден Хай, встать на правильномпути некой мисс Фрэнни Кавано.
Мы идем на историю, и Фрэнни располагается на своем месте вцентре кабинета. Я же направляюсь к мистеру Сангетти, который сидит, качаясь настуле, закинув ноги на стол. Я улыбаюсь, представляя, как случайно натыкаюсь наего кресло, заставляя учителя завалиться на спину.
— Мистер Сангетти?
Он поднимает взгляд.
— Да.
Я протягиваю свой график, и он закатывает глаза, глубоковздыхает и демонстративно недовольно убирает ноги со стола, располагая своесредневозрастное тело на стуле должным образом.
— Я так понимаю, нужен бланк допуска?
— Ну, мне так сказали.
Он роется в столе и, наконец, находит измятый желтый листок,затем поворачивается и тянет учебник с книжной полки над письменным столом. Онсмотрит в мое расписание еще раз и записывает номер книги напротив моего именив журнале.
— Садись, куда хочешь, Люцифер, — говорит он, протягивая мнеучебник и кивая в сторону класса.
— Зовите меня Люк.
— Ну ладно, Люк. Выбери уже место, — отмахивается он.
Я разворачиваюсь и иду обратно к Фрэнни, садясь справа отнее. Как только я располагаюсь, мистер Сангетти начинает перекличку.
— Хосе Авила. Дженнифер Бартон. — Руки взлетают вверх строгопо очереди. — Захария Батлер. Люцифер Каин. — Она тут же обращает на меня своишироко распахнутые глаза. Я просто улыбаюсь. — Мэри Фрэнсис Кавано.
Я чувствую, как моя улыбка становится шире, когда Фрэнниподнимает руку. Мэри Фрэнсис. Вот это да.
Когда мистер Сангетти заканчивает перечислять фамилии, онотправляет нас к странице учебника номер триста восемьдесят, где речь идет оКрестовых походах. Я просто смотрю на Фрэнни… о, простите Мэри Фрэнсис, конечно…и посмеиваюсь про себя.
Примерно половину урока Мэри Фрэнсис поглядывает на меня. Азатем свет гаснет, и изображение Иерусалима появляется на электронной доске.
— Что лежало в основе борьбы за Иерусалим? — спрашиваетмистер Сангетти.
Несколько рук взлетают вверх, и я слушаю ответы, вспоминая,как это было на самом деле. Будучи непосредственным участником почти всехсобытий, которые изучают на уроках истории, я получаю действительно немалоеудовольствия, слушая забавные интерпретации учеников. Это все равно, что игра вглухой телефон, в которой кто-то что-то шепчет соседу на ухо, а тот передаетуслышанную информацию далее по цепочке, и в итоге это даже близко не похоже нато, что сказал самый первый человек.
ФРЭННИ
Итак, я продолжаю посматривать на Люка — пристрелите меня,ничего не могу с собой поделать — на протяжении всего урока истории, на его лицеиграет эта самодовольная ухмылочка. Не знаю почему, но я не могу перестатьдумать о нем. Может, это и хорошо, что он отказался от совместного ланча. Я неуверена, что готова делить его с Тейлор. Она и Райли считают, что я выбираютолько тех парней, свидание с которыми является благотворительностью, в смысле,полунеудачников. Райли предполагает, что это из-за моего желания всеконтролировать, и, скорее всего, она права. Я не делаю того, чего не хочу,поэтому не могу себе позволить завязывать отношения, которые в итоге давят наменя. И есть еще «фактор Тейлор». С тех пор, как мы познакомились в четвертомклассе, наши отношения можно назвать дружеским соперничеством. К несчастью длянее, я всегда лидирую по оценкам. К несчастью для меня, она лидирует по парням.Вот поэтому мне всегда достаются те полунеудачники, просто из-за того, что онине ее формат.
