различные балаганы и аттракционы. Как раньше говорили: «Стоит закрыть хотя бы на один год ярмарки Нижегородскую, Ирбитскую — и можно увидеть, что вся торговля и промышленность остановится». Окульницкая смекнула, что это выгодное дело и договаривалась, чтобы ее люди развлекали публику. Предприимчивая дама решила, что раз пошла мода на все французское — опять же, барские указы надобно исполнять, то ансамбль будет готовить номера во французском стиле, и труппа целыми днями репетировала.
У отца Георгия тоже были собственные огромные планы: монастырь, молельный дом, часовня, родник со святой водой, постоялый двор для паломников. Николай Николаевич, строя планы по созданию частного государства, не возражал.
Коренные же жители Аболдуевки батюшку недолюбливали. Частенько он отказывался крестить новорожденных или отпевать усопших, приговаривая — а вы грешили много и вам не место в храме. Дети местных жителей батюшку боялись — строгое лицо отца Георгия, словно клеймящее тебя — виновен! — пугало малышей. Они плакали и отказывались идти в храм. Храм — место силы и единения человека с Богом, место для восстановления мыслей и приобретения правильности поступков, а каждый батюшка — это, прежде всего, проводник между Всевышним и земными жителями.
***
На днях, получив от барина письмо, Егорушка Гниляк отправил деда Мотуза на почтовую станцию за посылкой. Николай Николаевич выписал из городу Парижу форму для будущего аболдуевского полка. Ехать по дороге верст пятнадцать до ближайшей почты. Дед Мотуз покряхтел, запряг бричку да поехал. Вернувшись в деревню, сразу к Егорушке — развернуть и посмотреть, что за одежда иноземная приехала. Страсть, как любопытно! Там и рейтузы белые на ляжки в обтяжку, кожаные сапоги до колена и красные эполеты, и шляпы с перьями! Мало не покажется, красота какая!
Сидят эти двое, любуются и тут Гниляк говорит: «Давай мерять!» Сказано — сделано. Оба наших возрастных мужа стали напяливать узкие белые рейтузы на довольно упитанные ноги, натягивать камзолы и все прочее, и как раз в комнату вошла Матрена Афанасьевна. Увидев мужиков в белых штанах и шляпах с перьями, женщина присела на кровать и вымолвила: “Истинные французы”. А Гниляк перед отходом ко сну долго свой иностранный образ представлял и к завтрашнему дню уже был готов сменить родное платье на импортное, чего нельзя было сказать про его закадычного приятеля: Мотуз, и так имевший обыкновенно глуповатый вид и со своим простым наивным взглядом, столь несвойственным взрослому мужчине, в платье французском точно выглядел бы полным идиотом.
***
Рыжая бесстыжая Варька сидела на крылечке и щелкала семечки. У Варьки по лавкам было трое детей. Замужем она никогда не была и дружила в основном с жителями мужского пола, и в каждой бабе видела соперницу. Один ребенок было от десятника Назара, второй, по слухам, от самого Аболдуева, но об этом достоверно никто не знал, а кто отец третьего — она сама не имела представления. Тут за семечками ее и застала Мария Федоровна Мотуз, та, которая теленка назвала Машкой или Marie по новым указам:
Варька, ты слыхала новости? Десятники едут! Строиться будут! Мотуз им уже жилье приготовил.
И много ли их едет? — Варька сощурила глаза и потянулась.
Назар твой снова едет, если ты об этом хотела спросить, — ответила Мария Федоровна.
Варька приехала в Аболдуевку лет десять назад из Смоленской губернии. Сперва жила в Екатеринбурге и помогала по хозяйству в доме заводчиков Коробковых. Застав Варьку с барином, барыня Коробкова быстро попросила ее из дома отправиться куда подальше, да Коробков замолвил слово и пристроил Варьку в Аболдуевку в господский дом. Семья Николая Николаевича все равно жила на разные усадьбы, а барский деревенский дом, хоть и пустовал, но требовал заботы и ухода. Варька обжилась, обустроилась, да с годами прижила двоих сыновей. Третий появился позднее — пару лет назад была проездом через село свадьба. Гуляли тогда несколько дней. И медведи, и цыгане — весело было и частушек перепето огромное количество.
Отошла Варька от окошка, посмотрела на себя в зеркало, выпятила грудь: “Ох, хороша я, хороша! Мне никто не конкурент, я и мамзелей малолетних, если надо, тоже подвину!” Любовницы барина Варьку не сильно беспокоили, так как она вжилась, вросла в барский дом и всегда была под рукой — куда ж барин без нее?
***
Наступил очередной весенний день. Погоды стояли хорошие: коровы паслись, жеребята резвились на лугу, гуси, бараны, да и вся деревня вдыхала запахи весны аж с пяти утра. Завод работал — Виктория Павловна не давала никому расслабиться и отправляла на все предприятия свою тайную канцелярию, чтобы ни один пуд железа не пропал. Ближе часам к девяти на улице, что вела к барскому дому, столкнулись Егор Глиняк и Паша Бричкин, оба разодетые в пух и прах. Егор тоже был высокий мужчина, а перья на шляпе делали его еще выше. Павлуша же, помимо камзола, нарумянил и щеки, и губы, чтобы уже наверняка соответствовать новым модным стандартам. Взглянули друг на друга, оба вспомнили барский указ “каждый житель обязан здороваться на французский манер словом «bonjour» (здравствуйте), при этом нагибая голову вперед приветственным кивком”.
Bonjour, — произнес Гниляк.
Bonjour, — вторил ему Бричкин.
И оба разошлись по своим делам. Егорушка, оборачиваясь, смотрел на Павлика, который издалека своим видом сильно напоминал девицу. “ Тьфу, что за мысли окаянные лезут. Надо в церковь сходить, выгнать всю скверну из головы”, — подумал Гниляк и перекрестился, в самом деле свернув в сторону храма.
***
Мы уже почти представили вам всех участников повести, дорогие читатели, познакомив вас с фабулой, и, чтобы вы не запутались, так как участников событий будет больше, до введения новых лиц в рассказ, перечислим всех по очереди и значимости:
№ 1. Николай Николаевич Аболдуев, русский барин, заводчик и великий затейник, номинальный владелец империи Аболдуевых.
№ 2. Виктория Павловна Аболдуева, супруга, в девичестве Баландина, реальный владелец империи Аболдуевых.
№ 3. Макар Щукин, горщик, самый уважаемый человек на селе.
№ 4. Тимофей Ермилов, сплавщик, второй уважаемый человек на селе.
№ 5. Егор Гниляк, секретарь Аболдуева, один из его холуев, со слов Виктории Павловны.
№ 6. Матрена Афанасьевна, жена Гниляка.
№ 7. Тарас Мотуз, подельник Гниляка, тоже из холуев.
№ 8. Мария Федоровна, жена Мотуза.
№ 9. Арсений Тупак, писарь, один из холуев Аболдуева.
№ 10. Паша Бричкин, алкоголик, протеже Аболдуева, из холуев.
№ 11. Алена Андреевна Бричкина, мать Паши, рьяная прихожанка местного храма и почитательница отца Георгия.
№ 12. Отец Георгий, батюшка храма Николая Чудотворца, пришлый священник из чужой губернии.
№ 13. Анастасия Ощепкина, местная жительница, соседка Макара Щукина.
№ 14. Тит Зотов,
