скользнул вниз по ступенькам, и я услышала, как открылась и закрылась дверь. Щелчок замка был таким же окончательным, как закрывающаяся крышка гроба.
Мой отец не обратил внимания на разговор, который у него только что состоялся, когда я встретила его у подножия лестницы.
― Иди спать, Кэти. Я тоже направляюсь в спальню.
― Папа, как ты думаешь, нам стоит поговорить…
― Нечего обсуждать, что не может подождать до утра. ― Он потянулся, чтобы выключить свет внизу, а затем проковылял мимо меня в свою спальню. Обычно я приносила ему выпить или перекусить, но он закрыл свою дверь передо мной и перед всем миром.
Вздохнув, я вернулась в свою комнату.
На одной из стопок моих исследований лежала скомканная бумага с неровным почерком, который был не моим.
Клеопатра не была такой красивой, как на твоем ожерелье. Именно ее ум позволил ей править. Она знала более дюжины языков и эффективно общалась на всех из них. Когда твоего отца не станет, помни об этом.
Почтовый ящик 108
Чикаго, штат Иллинойс
Ром оставил свой адрес, как будто я собиралась написать ему, как будто мы могли бы быть друзьями, как будто я не испытывала ненависти к тому, что он заставлял меня чувствовать.
Я скомкала лист и бросила в корзину для мусора рядом со своим столом.
Поздно ночью, когда тьма лишила сознания почти всех остальных людей, в меня закрались страхи.
Я на цыпочках подошла к мусорному ведру и развернула бумагу. Потом лежала без сна, сжимая смятые края бумаги, и слезы текли по моему лицу.
Глава 2
КЭТИ
Шли месяцы, а папе становилось все хуже.
Я писала Рому каждую неделю, не будучи уверенной, читает ли он мои письма, да и не особо заботясь об этом. Отдушина была рядом, и я нуждалась в ней.
Ром,
Мы отпраздновали мой семнадцатый день рождения у постели отца. Он тихонько пел мне, прежде чем я спела ему колыбельную и уложила его спать той ночью.
В последнее время он все чаще морщится от боли, и я не знаю, как обеспечить ему лучший уход.
Я найду способ,
Кэти
P.S. Клеопатра якобы не была красива, но была достаточно умна, чтобы выйти замуж за некоторых из своих политических союзников.
P.P.S. Я также читаю Эдгара Аллана По. Кажется, он знает тьму и боль лучше, чем кто-либо другой. Мне нужен такой друг.
Любовь дочери заставила меня сделать то, что должна была сделать. Я выследила в школе сына человека в костюме. Джаред впустил меня в свой дом. Он пустил меня и в свою постель.
Проходили недели, пока мой отец страдал от боли, и я умоляла отца Джареда о деньгах. Похотливый взгляд мужчины скользил по моему телу снова и снова. Я начала узнавать его уловки, хитрые движения рук и приподнятую бровь, когда поймала этот взгляд, которым он смотрел на меня так, как не должен был.
Он дал мне денег на лекарства для отца, связал меня с врачом, который взял бы мои деньги.
Однажды вечером я вернулась домой слишком поздно, чтобы отец подумал, что его дочь делает то, что должен делать нормальный семнадцатилетний подросток. Я протянула ему лекарства.
Его лицо вытянулось, кровь отхлынула от него, пока он не стал еще более серым, чем его обычная болезненная бледность.
― Где ты их взяла?
― Я работаю. Говорила же тебе. Я сэкономила и смогла…
Он хрюкнул.
― Работаешь где? Эти лекарства стоят тысячи, и они запрещены для всех…
― Я просто… ― заикалась, не зная, как соврать, но зная, что придется. ― У меня есть друг в медицинской сфере.
― Звонили из школы, ― заявил он так, словно я уже была виновна.
Поморщилась, потому что пропустила занятия с Джаредом.
― У меня болела голова и…
― Джаред не очень хороший друг, Кэти. Это он дает тебе работу?
Как я могла сказать ему, что это не работа, а просто подарок от отца Джареда, человека, которого он, должно быть, знал?
― Я не хочу, чтобы ты больше работала. ― Он сделал ударение на слове «работала». Может быть, отец знал, что я не совсем работаю, что нашла четкий способ заработать деньги, чтобы заплатить за лекарства, но это было не то, что он одобрил бы.
― Папа, просто расслабься. Нам нужны деньги.
― Нет. ― Он хлопнул рукой по столу. ― Я не хочу лекарств. Это все равно не поможет в долгосрочной перспективе. Прекрати то, что ты делаешь, Кэти. Не знаю, как ты в это ввязалась, но хочу, чтобы это прекратилось сейчас.
Когда медицинская страховка снова отказала ему, я сразу увидела последствия. Болезнь Паркинсона пожирала его мозг. Одна маленькая таблетка, стоившая тысячи, могла сделать его жизнь более комфортной, и я изучила массу других препаратов, доступ к которым могла получить, просто поговорив с отцом Джареда.
Мой папа, человек, который всегда заставлял меня чувствовать себя в безопасности, даже когда у меня не было мамы, чтобы помочь мне во всем, заслуживал того, чтобы чувствовать себя комфортно в свои последние дни.
― Я не продаю наркотики, если ты так думаешь, ― сказала я ему.
― Тогда что же ты продаешь? ― Должно быть, он увидел стыд в моих серых глазах, потому что его глаза заблестели. ― Прекрати то, что ты сейчас делаешь, детка. Ты не сможешь вернуться, если будешь продолжать в том же духе.
― Нам нужны деньги, папа.
― Мне нужно, чтобы моя дочь знала, что она лучше всех. Помни, что я тебе говорю, Каталина. Ты не вписываешься в общество, потому что ты создана, чтобы выделяться. ― Его мозолистая рука дрожала, но хватка была крепкой, когда он взял мою руку в свою. ― Ты не знала свою маму, дорогая, но я уверяю тебя, что она была такой, же сильной.
На следующий вечер я оставила его, чтобы встретиться с Джаредом. Когда он заснул, слушала ночные звонки его отца. Ценой за то, чтобы быть мухой на стене, было катание на сене. Я быстро поняла, что мальчиками моего возраста движет многое, но самое сильное желание ― это девушка, которая знает, как использовать свое тело для удовольствия. И не гордилась тем, что потеряла девственность, но я гордилась тем, что это было ради дела.
Папа Джареда стал очень щедрым. Особенно когда увидел, что я могу бросить его и его сына ради другого
