Глава 14
Акула
Приступив к постройке коракла из лягушачьей кожи, гномы столкнулись с одной проблемой – найти на острове подходящий материал для каркаса было очень сложно. Для каркаса нужны были гибкие и упругие ветки, а ив на острове оказалось не так много. Тем не менее, через пару дней каркас был готов, и контуры будущей лодки начали вырисовываться.
Сначала гномы хотели установить на новой лодке такой же гребной механизм, какой был на «Стрекозе», но после нескольких испытаний эту идею пришлось оставить. Каркасная лодка была не слишком прочной, чтобы выдержать такую нагрузку, поэтому гномы решили ограничиться парусом и обычными вёслами.
Много времени заняла очистка и обработка лягушачьей кожи, которую нужно было сделать достаточно мягкой и эластичной, чтобы обтягивать ею каркас лодки. Для этого кожу вымочили в воде и как следует пропарили над огнём. Гномы трудились не покладая рук, потому что время работало против них. Помимо мидий и мёда (который быстро закончился) на острове больше нечего было есть, и, несмотря на неустанные попытки Вьюнка наловить рыбы последним оставшимся крючком и леской, ни одна из них так и не увенчалась успехом.
Это показалось гномам очень странным. В озере должна была водиться рыба, а Вьюнок был опытным рыбаком, и ему даже попались на глаза несколько косяков плотвы, но эти рыбёшки были такими пугливыми, что даже не смотрели на наживку. Но однажды вечером, через десять дней после того, как гномы очутились на острове, Вьюнок внезапно обнаружил причину всех этих неудач.
Как обычно, он рыбачил на своём любимом месте (сидя на ветке, нависавшей над водой), когда вдруг заметил внизу, в прозрачной глубине, огромную тень, медленно поднимающуюся под корягой. Потребовалась всего пара секунд, чтобы гном понял, что это такое: чудовищно большая рыба около метра длиной, полосатая, словно скумбрия, и с хищной пастью, похожей на лопату. Её злобные глазки зыркали по сторонам, полосатые плавники едва шевелились, а бледные жабры слегка раздувались. Рыбина поднималась из тёмных глубин озера словно дирижабль и зависла примерно в тридцати сантиметрах от поверхности воды.
Это была чудовищно огромная щука, акула пресноводных водоёмов! Вьюнок пришёл в такой ужас, что не мог пошевелиться; он просто сидел, словно приклеенный к коряге. Вьюнок хорошо видел, как красный червяк, насаженный на крючок, отчаянно извивался, но не решался его вытащить.
Затем раздалось громкое бульканье, и удочку вырвало у гнома из рук. Всё полетело в воду – крючок, леска, удилище, а сам Вьюнок свалился с ветки назад и, по счастью, приземлился у самой кромки воды, среди будры.
Он собрал все свои силы и поспешил, насколько позволяла его искусственная нога, к своим товарищам.
Он застал их склонившимися над кораклом.
– О, боже мой! Я так перепугался! – едва переводя дыхание, выпалил Вьюнок, рухнув на землю среди ивовых прутьев и кусков кожи.
– Что случилось, Вьюнок?
Но бедный Вьюнок лишь хватал воздух ртом, пытаясь отдышаться. Меум вскочил на ноги, вытащил нож и начал вглядываться в тени под деревьями.
– Что такое, Вьюнок? Лесная собака?
– Нет… Акула, огромная акула, такая большая, словно… словно… – Вьюнок никак не мог подобрать подходящее слово для сравнения.
Он широко раскинул руки, чтобы показать длину щуки, но этого было недостаточно; он оглянулся вокруг, но вокруг не было ничего столь же большого.
Наконец Вьюнок выдохнул:
– Это была самая крупная рыба, которую я когда-либо видел; она могла бы проглотить нас всех целиком, и «Стрекозу» в придачу, и всё равно в её желудке осталось бы место!
Гномы содрогнулись от ужаса.
– Вот почему мы не можем ничего здесь поймать; вот почему даже камышницы тут не показываются. Это из-за акулы, в ней всё дело!
– Но это не всё, – продолжил Вьюнок, чуть не плача, – рыбина утащила мою удочку вместе с леской и крючком – всё разом! Мы уже по горло сыты мидиями, а мёд закончился. Если мы не выберемся с этого острова в ближайшее время, то умрём с голоду!
Меум взглянул на коракл. Лодка была почти готова, оставалось лишь высушить его на солнце и добавить ещё одну ивовую распорку. Мачту уже подогнали по размеру, и скоро она тоже будет готова. Одно было очевидно: если им удастся подобру-поздорову выбраться с Тополиного острова, то придётся сразу возвращаться домой. Продолжать путешествие без припасов и рыболовных снастей (а на их изготовление требуется время) было бы очень рискованно. К тому же, новая лодка не станет такой же ходкой, как «Стрекоза», поэтому нечего было и думать о том, чтобы идти вверх по течению Причуди с таким маленьким парусом.
Нет, делать нечего: выбравшись с острова, гномам придётся возвращаться домой, доверившись течению ручья, который принесёт их к Дубовой заводи. Итоги путешествия были горькими и неутешительными, но именно так обстояли дела. Они должны признать своё поражение и с достоинством принять его. К тому же, так или иначе путешествие оказалось интересным, – одни только приключения в Вороньем лесу стоили того, чтобы пуститься в путь и пережить столько невзгод и лишений.
* * *
Утром третьего дня Меум объявил, что коракл готов. Дул лёгкий западный бриз, а на небе не было ни облачка. Гномам было не жалко покидать остров. Рацион, состоящий из одних мидий, был не слишком питательным, и им очень хотелось поскорее разнообразить его. Сразу же после восхода солнца они вытащили лодку на берег и спустили её на воду. Коракл хорошо держался на воде, хотя забираться в лодку приходилось очень осторожно, так как её легко можно было опрокинуть. Возле берега был штиль, и поэтому гномам пришлось некоторое время идти на вёслах.
Гномы оглянулись на остров, который, как они надеялись, оставляют навсегда. Остров постепенно удалялся; гномы ещё могли различить то дерево, где они обнаружили улей диких пчёл, и следы своего кострища среди камней, но никто из них не испытывал при этом никакого сожаления. Ещё видна была высокая сосна, в ветвях которой они построили себе хижину, но расставаться с ней было совсем не жаль.
Мимо пролетела по небу стая уток, вытянувшаяся в длинную цепочку. Гномы впервые увидели уток с тех пор, как оказались на острове. Повсюду они замечали признаки наступающей осени и слышали звуки осени. Лениво каркали грачи, поднимаясь в небо огромной спиралью, всё выше и выше, – по обычаю, водившемуся у них в хорошую осеннюю погоду. Над землёй стоял туман, но когда солнце поднялось повыше, он понемногу начал рассеиваться, и это предвещало чудесную погоду.
Коракл шёл хорошо; Меум и
