Тысячелист гордились своим творением. И правда, маленькое судёнышко было прекрасно сконструировано, совсем не пропускало воду и великолепно шло по волнам. Так как в лодке не было сидений, гномам пришлось сесть прямо на дно, рядком. Теперь, пожалуй, можно было сказать, что их приключение на необитаемом острове подошло к концу, и Вьюнок заметил, что рад возвращению домой. Отойдя от острова, гномы почувствовали ветерок, и Меум живо поднял парус из листа щавеля.
Они были уже метрах в сорока от острова, когда Вьюнка, правившего лодкой, бросило в жар, а его глаза округлились. Три головы разом повернулись в одну сторону, три пары глаз едва не вылезли из орбит, две бороды встали дыбом.
– Акула!
– Где? Где?
– За нами! Она плывёт за нами! Мы пропали!
Всмотревшись в прозрачные волны, остающиеся за кормой лодки, гномы увидели призрачные очертания гигантской щуки. Она без труда следовала за ними – казалось, даже не шевелила плавниками, а просто скользила в толще воды словно подводная лодка.
– Не трогайте вёсла, – прошептал испуганный Вьюнок, – если мы поймаем ветер, то попробуем оторваться.
Но через пару мгновений гномам стало казаться, что щука настроена очень серьёзно. Она подходила всё ближе, и гномы уже видели её зловещую зелёную голову, формой напоминающую огромный башмак, на верхней поверхности которого располагались два маленьких отверстия, – наверное, это были её ноздри.
А потом произошло самое ужасное!
Ветер, который дул довольно живо, внезапно стих, и коракл, медленно покрутившись, почти замер на месте – они попали в штиль!
Меум и Тысячелист схватили вёсла. Они не успели отойти далеко от острова, а до большой земли было ещё очень далеко – за туманом её почти не было видно. Вьюнка передёрнуло, когда он подумал о глубокой воде под ними и о том, что лишь тоненький слой кожи отделяет их от тёмной пучины моря и зубов прожорливой рыбы!
«Плюх! Плюх!» – заработали вёсла, и коракл начал двигаться обратно к острову, который, как искренне надеялись гномы, они оставили навсегда. Но лучше голодать, чем быть заживо съеденными акулой! До берега оставалось ещё немалое расстояние, и Тысячелист запаниковал и начал «ловить леща» – поднимая весло после гребка, он постоянно цеплял лопастью весла за поверхность воды.
Коракл закачался на воде словно пробка, но мало-помалу приближался к острову. До берега оставалось метров тридцать… Двадцать пять… Двадцать… Тополиный остров становился всё ближе и ближе; гномы уже видели обнадёживающую твердь камней, заросли будры и густые кусты на берегу.
Тем временем щука, которая не отставала от лодки, увидела, что её добыча ускользает. Рыба не знала, что это за штуковина плывёт над ней, но двигалась эта штуковина быстро и сильно смахивала на округлое тело утки, а щука была очень голодна. Взмахнув своим широким хвостом, огромная рыбина рванулась вперёд, так что за её движениями едва можно было уследить, и в следующее мгновение коракл, Вьюнок, Тысячелист и Меум исчезли в бурлящей воде!
* * *
По счастливой случайности (а возможно, благодаря тому, что о них позаботился Пан) всем троим гномам удалось выскочить из лодки, когда на неё напала щука. Ещё бóльшей удачей было то, что мачта лодки встала поперёк пасти кровожадной рыбы, и та не могла пошевелить челюстями, усеянными острыми как иглы зубами. Щука была бы рада проглотить троих гномов, но не могла; выпучив свирепые глаза, она билась и металась, словно огромный кит, вспенивала воду полосатым хвостом и в бессильной ярости взметала фонтаны брызг во все стороны.
Меум тем временем схватил Вьюнка за шиворот и вытащил его на берег, а Тысячелист уже выбрался на сушу невредимым, так что гномы относительно легко отделались, хотя были на волосок от гибели.
Вода неподалёку от берега продолжала крутиться в водоворотах и бурлить, потому что чудовищная рыбина безуспешно пыталась избавиться от распорки, которая не давала захлопнуться её ненасытным челюстям.
Но гномы не стали смотреть, чем кончится для щуки это происшествие. Они поспешили укрыться в зарослях будры и через несколько мгновений вновь оказались на месте своего старого лагеря.
* * *
– Что ж, – весьма мрачно сказал Вьюнок после того, как гномы развели костёр и обсушились, – вот мы и вернулись на этот гадкий необитаемый остров; мы застрянем здесь надолго, если хотите знать моё мнение. Единственное, что у нас осталось – это спальные мешки (они всплыли, когда коракл перевернулся), и у нас больше нет лески для рыбалки, а если бы и была, толку от неё немного. У нас нет лодки, нет мёда, из еды здесь остались только мидии, а меня уже мутит от одного их вида. Если мы продолжим питаться ими, у нас начнётся цинга; моряки часто болеют цингой. Никогда ещё я не видел такого пустынного, такого гадкого необитаемого острова! И если сэр Цапля или кто-нибудь подобный ему не появится здесь в ближайшие дни, можно считать, что мы основательно влипли.
И Вьюнок в сердцах пнул камень здоровой ногой.
– А я думаю, мы должны радоваться тому, что не оказались в желудке акулы, – заметил Меум с облегчением в голосе.
– Хорошо сказано, – отозвался Тысячелист, – мы должны быть благодарны судьбе за все эти небольшие милости. Удача снова улыбнётся нам, попомните моё слово.
Но в глубине души Тысячелист не слишком в это верил.
– Мы останемся здесь до первых заморозков, если хотите знать моё мнение, – глухо проговорил Вьюнок, – а потом умрём от холода.
– Но ведь озеро может замёрзнуть, – радостно заметил Меум, – и тогда мы сможем дойти до большой земли пешком.
– Да, и потом топать пешком до Дубовой заводи, – насмешливо ответил Вьюнок, – без еды, без тёплой одежды, – нам даже ночевать будет негде, разве что в снегу, – очень разумное предложение!
Очевидно было, что с Вьюнком, пока он находился в таком настроении, лучше не спорить, поэтому его товарищи мудро промолчали.
Всё, что им оставалось, – это ждать и надеяться на счастливый случай или на то, что кто-нибудь из их друзей донесёт весть об бедственном положении гномов до выдр или до других обитателей ручья. Гномы знали, что звери и птицы, живущие по берегам ручья, свернут горы ради того, чтобы их спасти, лишь бы кто-нибудь сообщил им о случившемся.
На следующий день гномы тщательно осмотрели остров в поисках каких-нибудь скрытых источников пищи. Окажись они здесь пораньше, гномы смогли бы найти птичьи яйца, но почти весь пернатый народ – даже пищухи – уже улетел, оставив после себя лишь пустые гнезда.
Несколько молодых ласточек по-прежнему кружились над ивой, но они были так заняты подготовкой к
