В статье говорилось, что идут слухи об участии детективаДональда Лэма из частною агентства «Кул и Лэм» в расследовании дела. Он долженв скором времени быть допрошен прокурором. Большое жюри присяжных хочет задать емуопределенные вопросы. Установить местонахождение Лэма пока не удалось, однако вразговоре с его партнером Бертой Кул удалось выяснить, что Лэм собираетсясделать «потрясающее» заявление перед судом присяжных.
— Черт возьми, что все это значит?
— Ваш партнер, она что, знает об этом деле?
— Только то, что я ей рассказал.
— Если у вас есть «потрясающее сообщение», выкладывайте его,Лэм! Мы отправляемся сейчас к окружному прокурору.
Открылась дверь, и в комнату вошел еще один помощник шерифа.
— Пойду узнаю, свободен ли окружной прокурор, — сказалКловер.
— Что он за человек? — спросил я Кловера.
Увидите сами, — ответил он интригующе и вышел.
— Никогда нельзя с уверенностью сказать, что сделает тот илииной человек, — произнес я банальную истину, обращаясь к заместителю шерифа. —Как случилось, что Эмос Гейдж рассказал свою историю?
Но тот вместо ответа просто покачал головой и протянул мнегазету.
— Это все, что я сам знаю.
В газете было напечатано короткое сообщение о том, чтоГудвин Ф. Джеймс отозван как адвокат подсудимого Эмоса Гейджа, а тот, в своюочередь, сделал заявление окружному прокурору.
Дальше в статье говорилось, что дело в самом скором временибудет рассматриваться судом, окружной прокурор Наннели Иван сообщил, что жюриобещало безотлагательно рассмотреть это дело, несмотря на очень уплотненныйграфик работы. Суд согласился пойти навстречу при условии, что расследование вКерн-Каунти будет проведено быстро.
Здесь же было напечатано интервью с Дафни Бакли вместе с еефотографией в темных очках. Окружной прокурор в беседе с ней сказал, что делонастолько ясно, что, по его мнению, Эмос Гейдж, возможно, сам признает своювину. Если же этого не случится, то собрано достаточно свидетельских показаний,чтобы признать его виновным в преднамеренном убийстве.
Миссис Бакли обещали оградить от неприятной процедуры дачипоказаний. Она подавлена горем. Доктора рекомендуют ей отдохнуть на море.
Кто-то из женщин-репортеров напечатал свое интервью с миссисБакли. Я дочитал его почти до середины, когда внезапно вернулся Кловер.
— Пойдемте со мной, Лэм — сказал он.
Он повел меня по коридору в офис, на дверях которогозначилось в табличке «Окружной прокурор».
Мы прошли мимо нескольких человек, собравшихся в приемной,прямо к нужной двери, и Кловер представил:
— Лэм, Наннели Иван.
Это был крупный мужчина лет сорока восьми, с черными,пронзительными, близко посаженными глазами.
Он не протянул мне руки, но сесть предложил.
— До меня дошла очень неприятная история о вас.
— Что же неприятного вы обо мне услышали?
— То, что вы оказались соучастником преступления.
— Какого преступления?
— Убийства.
— Чьего убийства?
— Не морочьте мне голову. Убийства Малкольма Г.
Бакли.
— Каким образом?
— Это вы посоветовали убийце держаться подальше от властей,скрыть улики и не сообщили о краже машины Малкольма Бакли.
Я равнодушно зевнул.
— Черт побери! Это все очень серьезно, Лэм. Вы потеряетеправо работать детективом, я вам это обещаю. А возможно, потеряете и свободу.Теперь можете продолжать зевать.
— Я просто прикрывал своего клиента, — разъяснил я.
— Нет, вы не прикрываете клиента, я говорил с миссис Баклипо телефону. У вас не было от нее никаких инструкций что-либо скрывать. Она…
— Я не имею в виду миссис Бакли. Я говорю о родственникахЭмоса Гейджа.
Он озадаченно заморгал глазами.
— О каких родственниках?
— Пятнадцатилетней девочке-подростке, которая чувствовала,что с ее дядей случилось что-то страшное.
— Это уже какой-то новый поворот событий. — Иван замолчал изадумался.
— А теперь я хочу узнать, почему миссис Бакли не появится всуде и перед жюри присяжных? — спросил я.
— Сейчас мы говорим о вас, а не о миссис Бакли. Да, она непоявится ни в суде, ни перед присяжными.
— Наверное, это вполне справедливо. Не возражаете, если я,мистер окружной прокурор, воспользуюсь вашим телефоном?
— Чего вы хотите?
— Прежде всего мне нужен телефон миссис Бакли.
Хотя, кажется, он у меня есть.
С этими словами я вытащил записную книжку, нашел нужныйномер и с трубкой в руках повернулся к окружному прокурору.
— Чья это идея, чтобы миссис Бакли не давала свидетельскихпоказаний в суде? Ваша или ее?
— Моя, — ответил окружной прокурор. — Я сказал ей, что этоубережет ее от неприятного испытания и паблисити.
Я обратился к телефонистке:
— Мне нужно поговорить с оператором, который занимаетсямеждугородными звонками между Сентрал-Крик и Роммели. Полагаю, эти звонкипроходят через центральную службу?
— Да, это так. Вы звоните из офиса окружного прокурора?
— Да.
— Кто говорит?
— Дональд Лэм, пожалуйста, соедините меня побыстрее.
Через минуту в трубке раздался голос:
— Да, пожалуйста?
— Я пытаюсь проверить несколько телефонных звонков,сделанных в ночь на пятое число, а также утром шестого. Вначале проверьтезвонок из Карвер-Сити в Эджмонт: 6—5589. Дальше, прошу проверить звонок,происшедший через тридцать пять минут после первого из Сентрал-Крик в Эджмонт,номер 6—5589. И далее прошу проверить третий звонок из Роммели около пяти часовутра в Эджмонт: 6—5589.
— Что, черт возьми, вы делаете? — возмутился Иван.
— Делаю то, что следовало бы сделать вам намного раньше.Проверяю эти междугородные звонки.
— Нет никакой необходимости их проверять. У меня естьзаявление миссис Бакли, при этом она поклялась на Библии. Она перечислила мневсе свои разговоры и их время. Два раза звонил ее муж, и она узнала его голос.Она может поклясться, что говорил именно ее муж. Поэтому нет нужды проверятьэти звонки.
