Глава 1
Осеннее солнце заметно припекало через оконное стекло.
Перри Мейсон сидел за большим письменным столом снеподвижной сосредоточенностью шахматиста, склонившегося над доской вобдумывании чрезвычайно сложной комбинации. В нем было что-то от интеллектуалаи что-то от боксера-тяжеловеса, который с неисчерпаемой терпеливостьюманеврирует с противником, чтобы вынудить его занять неудобную позицию имолниеносно нокаутировать одним мощным ударом.
Кабинет был полон книг в кожаных переплетах, стоявших наполках. В углу стоял большой сейф. Кроме этого, там находились два кресла дляпосетителей и удобное вращающееся кресло, в котором и сидел Перри Мейсон. Всебыло отмечено суровой простотой и функциональностью, так, словно кабинет перенялчерты личности своего хозяина.
Двери открылись, и в кабинет вошла секретарша Мейсона, ДеллаСтрит. Она аккуратно притворила за собой дверь.
– К тебе просится какая-то женщина, шеф, – сказала она. –Говорит, что ее зовут Ева Гриффин.
Перри Мейсон посмотрел на Деллу спокойным взглядом.
– А ты считаешь, что ее зовут не так?
Секретарша покачала головой:
– Шеф, в ней есть что-то подозрительное. Я просмотрела всехГриффинов в телефонном справочнике. Ни одного нет по тому адресу, который онаназвала. Я заглянула также в адресную книгу, и с тем же результатом. Таммножество разных Гриффинов, но нет ни одной Евы Гриффин.
– Какой это адрес? – спросил Мейсон.
– Гроув-стрит, двадцать два – семьдесят один.
Перри записал данные на листке бумаги.
– Впусти ее, Делла, – сказал он.
– Хорошо, – ответила Делла Стрит. – Я хотела бы только тебяпредостеречь, чтобы ты был поосторожней с ней, шеф. Есть в ней что-тонеприятное и опасное.
У Деллы Стрит была стройная фигура и смелый взгляд. В своидвадцать семь лет она была из тех женщин, что следят за жизнью быстрыми глазамии никому не позволяют обмануть себя внешним видом. Она стояла в дверях, глядяна Перри Мейсона спокойно, но неуступчиво.
– Я предпочла бы, – настойчиво сказала она, – чтобы, преждечем возьмешь дело, ты проверил, что она собой представляет.
– Хм, интуиция? – спросил Перри Мейсон.
– Назовем это интуицией, – ответила она с улыбкой.
Перри Мейсон кивнул. Выражение его лица не изменилось,только взгляд стал более внимательным.
– Ладно, введи ее, Делла, я сам с ней поговорю.
Делла Стрит закрыла за собой дверь, но через несколькосекунд открыла ее снова, и в кабинет вошла посетительница. Она передвигалась снепередаваемой уверенностью в себе. Ей могло быть тридцать лет или около того.Она была хорошо одета и явно умела позаботиться о себе. Прежде чем посмотретьна мужчину за столом, она окинула быстрым взглядом кабинет.
– Пожалуйста, садитесь, – предложил Перри Мейсон.
Только теперь посетительница посмотрела на хозяина кабинета,и на ее лице мелькнуло что-то вроде раздражения. Она, очевидно, привыкла ктому, что мужчины встают, когда она входит в комнату, и вообще относятся к нейс галантностью, соответствующей ее полу и общественному положению. Какой-томомент казалось, что она хочет развернуться и уйти, но в конце концов онаподошла и села в кресло по другую сторону стола. Она подняла взгляд на Мейсона.
– Слушаю вас, – сказал он.
– Вы мистер Мейсон? Адвокат Перри Мейсон?
– Вы совершенно правы, это я.
Голубые глаза, которыми она недоверчиво изучала его, вдруграсширились, как бы под влиянием сознательного усилия воли. Это придало ее лицувыражение детской невинности.
– У меня неприятность, – сказала она.
Перри Мейсон только кивнул – признания такого рода были длянего обычными. Так как она молчала, он объяснил:
– Люди, как правило, приходят сюда, когда у них случаютсянеприятности.
– Нельзя сказать, чтобы вы облегчали мне разговор, – вдругсказала женщина. – Большинство адвокатов, у которых я консультируюсь…
Она неожиданно замолчала. Перри Мейсон подарил ей вежливуюулыбку. Он медленно поднялся с кресла, положил руки на край стола и оперся наних всем весом, чуть подавшись в ее сторону.
– Да, я знаю, – сказал он. – Большинство адвокатов, скоторыми вы советовались, имели роскошные офисы и дюжины помощников, которыебегали туда и сюда. Вы платили им кучу денег и имели от этого мало пользы. Онинизко кланялись и шаркали ногами, когда вы входили в их кабинет, и требовалисолидных авансов. Но, когда у вас случились серьезные неприятности, у вас ненашлось смелости обратиться к ним.
Ее широко раскрытые глаза немного сузились. Адвокат ипосетительница изучали друг друга взглядами несколько секунд, после чегоженщина опустила глаза.
Перри Мейсон продолжал медленно и отчетливо, но не повышаяголоса:
– Я другой. У меня есть клиенты, потому что я за них борюсь,потому что я борюсь за их интересы. Никто никогда не обратился ко мне спросьбой об основании общества, и я еще никогда не заверял завещания. Я не знаю,составил ли я за свою жизнь хоть дюжину договоров и смог бы или нет податьпротест по ипотеке. Люди приходят ко мне не потому, что им нравится мой нос, ине потому, что знают меня по клубу. Они приходят потому, что им нужны такиеуслуги, которые могу им оказать только я.
Она подняла на него взгляд.
– Собственно, какого рода услуги вы можете оказать, мистерМейсон? – спросила она.
Он бросил в ответ три слова:
– Я могу бороться.
Она энергично кивнула:
– Именно это мне и нужно.
Перри Мейсон снова сел во вращающееся кресло и закурил.Атмосфера немного разрядилась, словно столкновение двух индивидуальностейвызвало грозу, освежившую воздух.
– Хм, – сказал адвокат. – Мы уже достаточно временипотратили на вступление. Может быть, вы наконец приступите к делу и скажете,что от меня хотите? Вначале скажите, кто вы и по чьей рекомендации пришли комне. Может быть, с этого вам будет легче начать.
– Я замужем, – принялась рассказывать она цель визита. Онаговорила быстро, будто пересказывала хорошо заученный урок. – Меня зовут ЕваГриффин, и я живу в доме номер двадцать два – семьдесят один на Гроув-стрит. Уменя неприятность, с которой я не могу обратиться ни к одному из своих прежнихадвокатов. О вас мне сказала приятельница, которая просила, чтобы ее имяосталось в тайне. Она говорила, что вы являетесь чем-то больше, чем простоадвокатом. Что вы можете повсюду и везде справиться с любым делом. –Посетительница замолчала на минуту и после этого спросила: – Это правда?
