– Вы, Родни Бенкс, время от времени играли на бегах, делалиставки? – сразу взял быка за рога Мейсон.
– Только по уик-эндам. Да, играл…
– И вы растратили деньги своего хозяина, чтобыкомпенсировать проигрыш?
– Одну минутку, ваша честь, – встал Гилмор. – Я протестуюпротив данного вопроса, так как он задан, чтобы свидетель признался впреступлении и рассказал о фактах, что некомпетентно, неуместно, несущественнои никак не связано с рассматриваемым делом, а потому я советую моему клиенту,то есть свидетелю, не отвечать на этот вопрос, так как ответ может бытьпоставлен ему в вину.
– Вы действительно считаете, что ответ на этот вопрос даствозможность инкриминировать что-то вашему подзащитному?
– Да, ваша честь.
– В этих условиях, принимая во внимание то, как былпоставлен вопрос, суд считает естественным для себя не принуждать свидетеля кответу на вопрос, пока окружной прокурор не предоставит ему полный иммунитет.Окружной прокурор собирается это сделать?
– Окружной прокурор этого делать не собирается, – ответилГамильтон Бергер. – Окружного прокурора уже использовали в этой игре междуМейсоном, Гилмором и Бенксом. Окружной прокурор не только не собираетсяпредоставлять и далее статус неприкосновенности этому свидетелю, но и ставитсвоей целью обвинить данного свидетеля в любом совершенном преступлении впределах его юрисдикции, которое не включено в предоставленный ранее иммунитет.
И в который раз за время разбирательства этого дела, теряяконтроль над собой, Гамильтон Бергер повысил голос:
– Я предъявлю обвинение Родни Бенксу в растрате денег,предъявлю обвинение за превышение скорости, предъявлю ему обвинение в том, чтоон плевал на улице!..
– При данных обстоятельствах, – перебил его судья Майлз,улыбаясь, – не нахожу оснований для принуждения его к даче показаний.
– Послушайте, – обратился Мейсон к Бенксу. – Когда выпоняли, что разоблачение неизбежно, вы отправились в офис, залезли в секретныйсейф в полу и забрали все имевшиеся там наличные деньги, не так ли?
– Не отвечайте, не отвечайте, не отвечайте! – закричалГилмор. – Вам инкриминируют ответ! – Гилмор повернулся к судье Майлзу: – Япротестую против такой формы перекрестного допроса. Адвокат хорошо знает, чтоон делает: он ставит моего клиента в тяжелое положение, подвергая риску.
– Но все в суде только что слышали заявление окружногопрокурора… И совершенно не обязательно произносить по этому поводу целую речь,можно просто заявить о возражении, – разъяснил судья.
– Я протестую против того, что вопрос требует ответа,который даст возможность инкриминировать моему клиенту любое преступление,поэтому я ему советую не отвечать на вопрос.
– Вы слышали заявление вашего адвоката? – спросил судьяМайлз у Родни Бенкса. – Вы согласны с такой позицией?
– Да, это и моя позиция.
– При данных обстоятельствах позиция свидетеля понятна, исуд не видит причин заставить его отвечать, – сказал судья.
– Я закончил перекрестный допрос, – заявил Мейсон.
– О ваша честь, это все выглядит так безнадежно! Все этостановится похожим на фарс! – возмутился Гамильтон Бергер. – Обвинение считает,что…
Тут снова встал Мейсон:
– Могу я пояснить суду это замечание?
– В чем дело? – удивился Майлз. – Мне кажется, в интересахвашей клиентки было бы лучше, если бы окружной прокурор довел до конца мысль отом, что он собирается заявить. Если я правильно оцениваю ситуацию, онсобирается внести предложение.
– Прежде чем он внесет любое предложение, я прошу судвызвать еще раз одного свидетеля для перекрестного допроса.
– Кого из свидетелей?
– Мисс Лоррейн Лоутон.
Гамильтон Бергер поднялся, чтобы возразить, но внезапно вего глазах мелькнул азартный огонек, и он молча сел на место.
– У окружного прокурора есть возражения? – спросил судья.
– Возражений нет, – ответил Бергер.
С сомнением посмотрев на Мейсона, судья сказал:
– Я хочу сказать вам, господин адвокат, что дело находитсяна такой стадии рассмотрения, когда перекрестный допрос свидетеля обвинениявряд ли улучшит положение обвиняемой. Боюсь, он может его только ухудшить.
– Я это вполне понимаю, – располагающе улыбнулся Мейсон. –Но от имени моей подзащитной заявляю, что она не хочет быть оправдана приобстоятельствах, которые оставят несмываемое пятно на ее репутации. Мояподзащитная желает установления правды, только правды и ничего, кроме правды.
– Избежим излишнего разглагольствования, – призвал ГамильтонБергер. – Вызывайте свидетельницу и будьте осторожны, так как сами можетеугодить в ловушку.
– Последнее замечание абсолютно не мотивировано, – ответилсудья Майлз. – Суд вполне реально может оценить обстоятельства, с которымистолкнулся обвинитель, но суд не собирается по этой причине смягчать декорум. Атеперь, мистер Мейсон, вы повторно намеревались вызвать мисс Лоррейн Лоутон?
– Да, ваша честь.
– Мисс Лоррейн Лоутон, прошу занять место свидетеля.
Когда она вошла в зал заседаний, судья Майлз заметил, чтонет нужды вновь давать присягу, так как она уже дана ранее, однако напомнил:
– Вы, мисс Лоутон, все еще находитесь под действием даннойвами клятвы говорить только правду и ничего, кроме правды. А теперь, мистерМейсон, начинайте перекрестный допрос.
– Вы состоите в дружбе с подзащитной? – начал Мейсон.
– Да.
– И с ее братом – тоже?
– Да.
– Вы работаете на форелевой ферме Осгуда?
– Да.
– Мы это уже обсуждали, – напомнил Гамильтон Бергер.
– Я задаю предварительные вопросы, чтобы меня не обвинили внесправедливом подходе к свидетелю.
– Продолжайте, – кивнул судья.
– Вы встречались с Родни Бенксом третьего числа этого месяцапосле того, как его выпустили из тюрьмы на поруки?
– Да, встречалась.
– Вы знали о том, что Родни Бенкс должен был встретиться сосвоей сестрой после того, как вы расстанетесь?
– Да, знала.
– Они должны были увидеться в мотеле «Фолей», которыйнаходится недалеко от форелевой фермы, на которой вы работаете?
– Да, там.
– В тот вечер вы были на ферме Осгуда?
