– До сих пор не могу понять, как вам все это удалосьраспутать, мистер Мейсон.
Мейсон подмигнул своей секретарше.
– Я и сам этого не могу понять. Ваш брат, как видите, ничегоне знал об этом тайнике в конторе Фремона. Но он имел представление о деньгах,лежавших в официальном сейфе, где сумма доходила иногда до семисот долларов.Фремон же всячески старался соблазнить его деньгами, даже за коллекции требовалбрать наличными, и в пятницу после полудня, когда все банки уже были закрыты,Родни пришлось держать вырученное у себя до понедельника. Фремону также былоизвестно, что ваш брат увлекается скачками и все выходные проводит на бегах. Онкак бы специально подталкивал парня, чтобы тот взял «взаймы» из суммы,полученной за коллекцию Фремона. А потом поставил бы на лошадей. Родни Бенкспопался на эту удочку, и «заимствование» вошло у него в привычку. А когда Роднистал проигрывать, сумма его долга перевалила за восемьсот долларов. Именно вэтот момент Фремон и захлопнул ловушку.
– Но почему?! – вскричала Ненси.
– Потому что Фремон долгое время волочился за вами и никогдане забывал той пощечины, которую получил когда-то. Поэтому твердо решил, чторано или поздно заставит вас обратиться к нему за помощью. Он знал, как вылюбите брата, и ему казалось, что, как только тот попадет в тюрьму, вы будетеего умолять принять от вас деньги для возмещения растраты и забрать обратножалобу на Родни, которую он подал в полицию. К тому времени как Фремон ужерешил было, что его дело в шляпе, Родни обратился к вам, Ненси, с просьбойпоставить на не известную никому лошадку. Скажу откровенно, это было оченьрискованное предприятие, но то же самое сделал бы и сам Родни. Неизвестнаялошадь вышла победительницей, и тут же на горизонте появился Фремон, требуя вседеньги под тем предлогом, что ставки делались из украденной у него суммы.
Он был в ярости от вашего выигрыша, от того, что я сумелполучить его в кассе, но он ни в чем не мог ни обвинить меня, ни заставитьотдать ему деньги.
Фремон понимал, что я передам деньги только вам, за вычетомсвоего гонорара. Знал он и то, что вы припаркуете свою машину на стоянке околосвоего дома. Это он соорудил себе маску из носового платка и ограбил вас,будучи абсолютно уверенным, что вся сумма была тогда у вас в руках, что деньгипринадлежат ему, а забрать то, что принадлежит тебе, не считаетсяпреступлением.
Однако после ограбления он обнаружил, что денег в пачкеоказалось намного меньше, чем было спрятано в его тайнике. Он не мог знать, чтоиз этой суммы вы заплатили за Родни залог в пять тысяч долларов и что отдалибрату часть своего выигрыша. Он просто решил, что вы что-то припрятали.
Каким-то образом, видимо через частное детективноеагентство, он выяснил, что вы остановились в мотеле «Фолей», поэтому-то он тудаи отправился, чтобы вернуть недостающее.
Что ни один из вас не принял в расчет, Ненси, так это то,что Холстэд знал о тайнике и о хранящихся в нем деньгах и что он решил егополностью обчистить именно в этот момент, понимая, что все подозрения падут наРодни.
Однако Фремон все же подозрительно отнесся к поведениюХолстэда, заподозрив и его в краже денег.
Холстэд последовал за Фремоном в мотель «Фолей». Что тампроизошло, мы знаем только со слов Холстэда, но, похоже, он говорит правду, иэто подтверждается фактами.
Холстэд предложил Фремону заключить мировую, согласнокоторой сам Холстэд обязался не сообщать властям о торговле Фремона краденымивещами и за это оставлял у себя все взятые им деньги. И еще он требовал, чтобыс Родни были сняты все обвинения.
Однако все пошло не так, как они задумали: между ними вмотеле возникла ссора, и Фремон вытащил револьвер, а Холстэд попытался еговырвать у него, прежде чем тот выстрелит. Фремон, сопротивляясь, попятился,поскользнулся на мокром полу ванной и упал. При падении пистолет выстрелил, ипуля угодила ему прямо в сердце.
Холстэд запаниковал. Ему надо было срочно придумывать себеалиби. Вспомнив, чтó вы, Ненси, говорили по поводу сухого льда – что егоможно использовать для понижения температуры тела убитого, дабы запутать прирасследовании полицию, – он отправился на ферму Осгуда. Сначала он бросил револьверв бак для мусора, затем залез в холодильник, открыв запор, взял нужноеколичество льда и, вернувшись в мотель, обложил пакетами тело Фремона. Потомвернулся в контору Фремона, открыл тайник, взял деньги и отправился туда, где,как он полагал, ваш брат хранит наличные резервные деньги. Он нашел их,подложил в пачку одну из стодолларовых купюр, номера которых были у негопереписаны. Таким образом он, оставаясь чистеньким, собирался и дальшешантажировать Родни.
– Как же вы, мистер Мейсон, догадались, что у Холстэда вбумажнике хранятся остальные купюры? – спросила Делла Стрит.
– Ответ на этот вопрос я отыскал… в аккуратном почерке этогоджентльмена, которым были записаны номера этих купюр в его записной книжке.Номера были длинными, но писались, видимо, неспешно, красиво, чуть ли некаллиграфическим почерком, каждый номер – на отдельной строчке… И совершенноясно, что, сидя неудобно, где-нибудь на полу, так тщательно вывести цифры этихдлинных номеров просто невозможно. Для этого Холстэду нужно было устроиться застолом и записать номера в спокойной обстановке, не торопясь. А чтобы оградитьсебя от всяких подозрений, одну из этих купюр он подбросил Родни. Я простоуверен, будь у него в запасе время, остальные три банкнота Холстэд спрятал бы вваших вещах, Ненси…
Скажу вам откровенно, я, конечно, рисковал, отправляясь наскачки… Однако риск этот, как и ставка на Ду Боя, оправдал себя… И я ни о чемне жалею.
Ненси, не в силах сдержаться, бросилась к Мейсону и в порывеблагодарности крепко обняла его.
– Я только и могу сказать, – сквозь слезы проговориладевушка, – что очень признательна вам. Как и мой брат. Вы так рисковали. Так…
– Но ведь риск был оправданный, и в нашем деле он не раз ещесебя оправдает, – улыбаясь ответил Мейсон.
