– Защита может задавать присяжным вопросы, – сказал судьяМаркхэм.
– Ваша честь, я считаю, что лучшего состава суда мы не моглии желать.
Джон Лукас вскочил на ноги и недоверчиво спросил:
– Вы что же, не будете лично расспрашивать каждогоприсяжного?
Судья Маркхэм ударил по столу молотком:
– Защитник совершенно четко изложил свои намерения!
Но даже бывалого судью поразила необычайная покладистостьадвоката. Он достаточно повидал выступлений Мейсона на процессах и понял, чтотот готовит какой-то ход.
– Очень хорошо, – вздохнув, проворчал заместитель окружногопрокурора. – Очень…
– Теперь вы можете приступить к проверке присяжных, – сказалсудья, кивая Лукасу.
Обвинитель провел процедуру с особой тщательностью.Очевидно, он считал, что Мейсону удалось протащить в состав скамьи присяжныхсвоих людей. Он не понимал, что у присутствующей публики росло предубеждениепротив него, придирающегося без видимых оснований к составу присяжных ипытающегося уличить их во лжи и пристрастности.
Постепенно лицо судьи Маркхэма приняло благодушноевыражение. Блестящими глазами он посматривал на Мейсона, разгадав его маневр.Он давно уяснил, что, если Мейсон выглядит особенно наивным и бесстрастным,значит, нужно ждать жарких боев и неожиданных выпадов.
Наконец заседание началось.
Джон Лукас выглядел возбужденным и напряженным. Мейсонказался изысканно вежливым и уверенным, что невиновность его клиентки будетдоказана без особого труда.
Первым вызвали для дачи показаний офицера Гарри Экстера.Этот свидетель выступал с присущей полицейскому подозрительностью к адвокатузащиты, опасаясь какого-нибудь подвоха с его стороны. Со скрупулезной дотошностьюон рассказал, как прибыл в Колмонт-апартментс, как нашел там мужчину вбессознательном состоянии и какие меры им были приняты после этого.
Лукас предъявил для обозрения кольцо с ключами от гаража имашин.
– Вы хотели бы их осмотреть, господин адвокат? – спросил он.
Мейсон с безразличным видом покачал головой.
Экстер подтвердил, что это именно те ключи, которые былинайдены в квартире убитого. После этого ключи были приобщены к делу в качествевещественного доказательства со стороны обвинения. Далее свидетель опозналфотографию комнаты, в которой был обнаружен труп, и сообщил некоторыеподробности относительно положения тела и мебели. После этого к допросуприступил Мейсон. Он не повышал голоса и даже не поднял головы, продолжаясидеть в свободной позе человека, непринужденно говорившего на интересную тему.
– Был ли в комнате, где обнаружен убитый, будильник? –спросил Мейсон.
– Да, сэр.
– Какова его судьба?
– Он был изъят из квартиры в качестве вещественногодоказательства.
– Вы бы узнали этот будильник, если бы вам его предъявили?
– Да.
Мейсон повернулся к Джону Лукасу:
– Будильник у вас?
– Да, – ответил тот, ничего не понимая.
– Будьте добры предъявить его Высокому суду.
– Как только его доставят сюда, – ответил заместительокружного прокурора.
– Чем привлек ваше внимание этот будильник? – спросил Мейсону свидетеля.
– Он был поставлен на два часа ночи. Может быть, на два часабез нескольких минут.
– Часы шли?
– Да.
– Посмотрите на фотографию. Скажите, на ней изображен тотсамый будильник?
– Да.
– Будьте добры, покажите фотографию членам Высокого суда.
Свидетель обошел присяжных, поочередно показывая каждомубудильник на фотографии.
– Могу ли я попросить представить Высокому суду будильник вкачестве вещественного доказательства? – вкрадчивым голосом спросил Мейсон.
– Его представят Высокому суду, как только доставят сюда, –заверил Лукас.
– Я бы хотел задать несколько вопросов свидетелю по поводуэтого будильника, – обратился Мейсон к судье Маркхэму, – имея его перед глазамикак вещественное доказательство.
– Будильник не был представлен на процесс представителямиобвинения, – объяснил судья Маркхэм. – Мне думается, не следует прерывать нашейработы. Как только будильник будет доставлен, я дам вам возможность допроситьданного свидетеля.
– Хорошо, ваша честь, – согласился Мейсон. – Пока у менявопросов нет.
Мейсон сел на свое место.
После этого в качестве свидетелей вызывались работникиотдела по раскрытию убийств и бригады «Скорой помощи». Врач описал ранение,нанесенное пострадавшему топором, которое впоследствии стало причиной егосмерти. Наконец, обвинение предъявило суду сам топор, на котором все еще видныбыли пятна крови и волосы, приставшие к лезвию.
Мейсон сидел совершенно неподвижно, словно происходившее егоне касалось. Он не задал ни одного вопроса свидетелям, выступавшим один задругим.
После короткого перерыва в свидетельскую ложу был приглашенФрэнк Лейн – веселый и энергичный молодой человек, работающий набензозаправочной станции механиком, который обслуживал машину Роды в ночь нашестнадцатое июня.
– Когда она приехала к вам на станцию? – спросил Лукас.
– В час сорок пять, – ответил Лейн.
– Что она делала?
– Сидела за рулем «Шевроле».
– Какая неисправность была у автомобиля?
– Спустила правая задняя покрышка.
– Что предприняла обвиняемая?
– Завела машину на территорию станции и попросила менясменить покрышку.
– Как вы поступили?
– Заменил колесо на запасное. И только потом заметил, что иу этого колеса камера спущена. До меня донесся тихий свист – из камеры выходилвоздух.
– Что вы предприняли?
– Она попросила поставить ей новое колесо, что я и сделал.
– Вы говорили с обвиняемой по поводу времени?
– Да, сэр.
– В каком плане?
– Я предложил ей завулканизироватъ камеру в ее присутствии,но она ответила, что у нее нет времени, что она опаздывает на свидание и неможет ждать. За своими камерами она обещала заехать на следующий день.
– Вы выписали ей счет за работу?
