Советской Армии. Для советских гражданских специалистов в Югославии был создан специальный режим, в силу которого они были отданы под надзор органов госбезопасности Югославии и за ними была учинена слежка. Такой же слежке и надзору со стороны органов госбезопасности Югославии были подвергнуты представитель ВКП(б) в Информбюро тов. Юдин и ряд официальных представителей СССР в Югославии. Все эти и им подобные факты свидетельствуют о том, что руководители Компартии Югославии заняли недостойную для коммунистов позицию, в силу которой югославские руководители стали отождествлять внешнюю политику СССР с внешней политикой империалистических держав и ведут себя в отношении СССР так же, как они ведут себя по отношению к буржуазным государствам. Именно в силу этой антисоветской установки в ЦК компартии Югославии получила распространение заимствованная из арсенала контрреволюционного троцкизма клеветническая пропаганда о «перерождении» ВКП(б), о «перерождении» СССР и. т. п. Информбюро осуждает эти антисоветские установки руководителей КПЮ, несовместимые с марксизмом-ленинизмом и приличествующие лишь националистам[4].
МИНИСТЕРСТВО ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СОДРУЖЕСТВА НАЦИЙ
ГЛАВНЫЙ СКЛАД
1. Карманный револьвер BRITISH BULLDOG, калибр 42, 500 пуль
2. Микрокамера THE MINOX TLK 8245, шесть катушек кинопленки 8×11 мм
3. Бинокль TASCO BINOCULARS модель 304, 7×35, кожаное покрытие, легкий
4. Компас US FOREST SERVICE модель 183, в деревянной коробке
5. Куртка HINSON HUNTIG, размер 44
6. 2 бамбуковых рыболовных удочки STONE HARBOR в полотняным чехле
29 июня 1948, выдал S. Long
ЗАЯВЛЕНИЕ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ ЮГОСЛАВИИ В СВЯЗИ С РЕЗОЛЮЦИЕЙ ИНФОРМАЦИОННОГО БЮРО КОММУНИСТИЧЕСКИХ ПАРТИЙ О ПОЛОЖЕНИИ В КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ ЮГОСЛАВИИ
29 июня 1948 года
В связи с публикацией Резолюции Информбюро, Центральный комитет Коммунистической партии Югославии заявляет следующее:
Критика в Резолюции основана на неточных и необоснованных утверждениях и представляет собой попытку разрушить авторитет Коммунистической партии Югославии как за границей, так и у нас в стране, вызвать волнение в массах и у нас, и в международном рабочем движении, ослабить единство КПЮ и ее руководящую роль. Тем более удивительно, что ЦК ВКП(б) отказался тут же проверить свои утверждения, как это предложил ЦК КПЮ в своем письме от 13 апреля с. г.
В резолюции без единого доказательства утверждается, что руководство КПЮ ведет враждебную политику по отношению к Советскому Союзу. Утверждение, что в Югославии ни во что не ставят советских военных специалистов и что гражданские специалисты подвергались слежке со стороны органов безопасности, абсолютно не соответствует истине. Эти утверждения, а в особенности то, которое связано с товарищем Юдиным, имеет исключительно одну цель – дискредитировать КПЮ и ее руководство перед другими партиями.
Напротив, точным является наше утверждение, высказанное в письме Центральному комитету ЦК ВКП(б) от 13 апреля и основанное на ряде заявлений членов КПЮ, предоставленных в партийные организации, а также и других граждан нашей страны от освобождения и до нынешних дней, которое состоит в том, что их вербовали органы советской разведслужбы. ЦК КПЮ считало и продолжает считать, что такое отношение к стране, в которой правящая партия это коммунисты и которая идет в социализм, это недопустимое отношение, которое ведет к деморализации граждан ФНРЮ и ослаблению и подрыву государственного и партийного руководства. ЦК КПЮ считало и считает что отношение Югославии к СССР должно быть основано исключительно на доверии и искренности и согласно такому принципу югославским государственным органам никогда бы не пришло в голову следить за гражданами Советского Союза или еще каким-либо другим способом контролировать их в Югославии.
* * *
Дорогая мама!
Наконец-то мы прибыли к нашему пункту назначения – Белграду. Я все еще не могу описать тебе, что это за город (здесь мы всего лишь второй день), но должна сказать, что наш путь сюда напоминал ночной кошмар.
На наших проводах в Лондоне присутствовал лично генерал Джон Синклер. Его мне Лоренс представил как своего шефа, но там был и еще один человек. Оказалось, что это не кто другой как Петр, последний король Югославии! Он торжественным тоном сообщил Лоренсу, что глаза всех порабощенных югославов обращены сейчас к нему! Я была более чем изумлена почестями, оказанными моему мужу.
Между тем нам пришлось прервать путешествие сразу после его начала. На вокзале в Париже нас ждал американский писатель Генри Миллер, которого сопровождала некая Анаис Нин, дама неопределенных занятий и крайне необычной внешности. Этот Миллер предложил нам покинуть поезд и задержаться у них хотя бы на два дня?! Лоренс согласился остаться на 24 часа и вынудил меня покинуть вагон вместе со всей нашей горой чемоданов. Должна сказать тебе сразу – этот Миллер своим странным поведением, не хочу употреблять какое-нибудь более тяжелое слово (например – извращенным), произвел на меня ошеломляющее впечатление. Еще больше меня смутило, что он и Лоренс прекрасно понимают друг друга и что, несомненно, за их отношениями стоит нечто мистическое, ужасающее! Что именно – не вполне ясно, но это несомненно что-то мрачное и нездоровое.
На следующий день мы продолжили наше путешествие «Восточным экспрессом» по направлению к Балканам. В спальных вагонах (вполне приемлемых, удовлетворительно чистых) поспать как следует нам не удалось. Все время нашего путешествия мы провели в обсуждении того, что он назвал вопросами, касающимися «свободы поэта». Я потребовала объяснений его поведения по отношению к тому, образно говоря, странному американцу и его удивительной любовнице, но Лоренс на это ответил: «Анаис всегда казалась мне лунатиком, которого увидели шагающим по опасной ровной оловянной крыше высокой башни, и любая попытка разбудить ее выкриками могла бы привести к несчастному случаю». И что на это скажешь?
Первая встреча с Югославией была удручающей. На границе аккуратная прислуга покинула железнодорожный состав, а их место заняла группа небритых кондукторов, которые не знали ни одного иностранного языка. После них появилось несколько агентов в кожаных пальто, они пристально изучили наши паспорта. На первой же станции в поезд набилась целая орда пассажиров, которые толкались и постоянно что-то выкрикивали. Мы попытались протестовать, так как в коридоре нашего спального вагона поселилось несколько крестьян с набитыми чем-то корзинами, и только после пантомимической дискуссии с кондуктором тот согласился загнать пришельцев в другой вагон. Думаю, нет смысла уточнять, что и во вторую ночь мы не сомкнули глаз.
По прибытии в Белград нас поселили в прекрасной вилле, которая находится, если так можно выразиться, в элитной части города, которая называется Дедине. Лоренс как атташе по печати будет получать зарплату в 5.000 фунтов в год, а также льготы, компенсации и оплаченное жилье. (Да, мы вышлем деньги, которые вы дали нам взаймы, как только Лоренс получит первую зарплату.) Поскольку дом практически пуст, за исключением каких-то отвратительных довоенных предметов мебели, мне придется срочно заняться покупками. Одна весьма любезная госпожа из посольства, Алисон Харди, обещала мне помочь в поисках необходимых вещей. Хотя люди здесь живут на грани нищеты, а в магазинах, похоже, ничего
