– Минутку, – перебил Мейсон. – Я возражаю. Задан наводящийвопрос.
– Свидетельница может ответить «да» или «нет», – заметилГамильтон Бергер.
– Конечно, может, но вы точно показали, какой ответ хотитеполучить. Если вы намерены спросить о каком-либо револьвере – спрашивайте, ноне суйте оружие в лицо свидетельнице, не давайте никаких характеристик, неуказывайте номер. Если она просто видела какой-то револьвер тридцать восьмогокалибра, то пусть дает об этом показания.
– Но это очевидно! – закричал Гамильтон Бергер. – Возражениеадвоката защиты имеет единственную цель…
– Технически возражение сделано правильно, – заявил судьяМоран.
– Хорошо, – согласился Гамильтон Бергер с решением судьи и сотвращением бросил револьвер обратно на стол секретаря суда. – У обвиняемой былревольвер?
– Да, сэр.
– Какой?
– Тридцать восьмого калибра.
– Вы в состоянии его описать?
– Он был с коротким стволом. Из вороненой стали. Внешнеочень похож на тот, что вы только что держали в руках.
Гамильтон Бергер повернулся к присяжным с победной улыбкой,потом посмотрел на Мейсона.
– Обвиняемая показывала вам тот револьвер? – продолжилокружной прокурор допрос свидетельницы.
– Я видела его у нее в сумочке.
– Какой багаж был при обвиняемой, когда она к вам переехала?
– Сумка и два чемодана очень яркой, запоминающейся окраски –красные и белые клетки в шахматном порядке.
– Куда делся ее багаж?
– Она мне позвонила насчет него.
– Кто?
– Обвиняемая.
– Вы разговаривали с ней по телефону?
– Да, сэр.
– Вы узнали ее голос?
– Да, сэр.
– Вы обращались к ней по имени?
– Да, сэр.
– Она обращалась к вам по имени?
– Да, сэр.
– Когда происходил разговор?
– Семнадцатого августа.
– Что вам сказала обвиняемая?
– Этель, тебе придется мне помочь. Я притворяюсь, чтопотеряла память. Никому ничего не говори о том, что я у тебя жила. Несвязывайся ни с полицией, ни с журналистами. Сиди тихо. Я пришлю за своимивещами, когда решу, что это будет безопасно.
– Вы уверены насчет разговора?
– Ну, конечно. Да, сэр.
– Обвиняемая призналась, что притворяется, что потерялапамять?
– Да, сэр.
– Семнадцатого августа?
– Да, сэр.
– В какое время?
– Примерно в половине девятого утра.
Весь вид Гамильтона Бергера указывал на то, что приближаетсядраматическая развязка.
– Вы поинтересовались у обвиняемой, почему все нужно держатьв секрете и почему она притворяется, что потеряла память?
– Да, сэр.
– И какое объяснение подобного поведения она представила?
– Я в состоянии точно передать ее слова, потому что онизасели у меня в мозгу: «Этель, я попала в переделку, мне необходимо себя обезопасить».
Гамильтон Бергер стоял, повернувшись к присяжным, слегкаразведя руки, и многозначительно молчал, что еще больше усиливало драматизмситуации.
Судья Моран, в конце концов разобравшийся, что за тактикуизбрал окружной прокурор, приказал раздраженным тоном:
– Продолжайте допрос, господин окружной прокурор, если выеще не закончили с этой свидетельницей, а если закончили, сообщите об этомадвокату защиты, чтобы он приступал к перекрестному допросу.
– Нет, ваша честь, я еще не закончил. Еще далеко дозавершения – я просто собирался с мыслями.
– Так собирайте их побыстрее и продолжайте!
– Хорошо, ваша честь. – Гамильтон Бергер повернулся ксвидетельнице: – В то время, когда состоялся ваш разговор с обвиняемой, окотором идет речь, тело Дугласа Хепнера еще не обнаружили?
– Я возражаю, – поднялся со своего места Мейсон. – Дляответа на этот вопрос требуется вывод свидетельницы. Он является спорным инаводящим.
– Возражение принимается, – постановил судья Моран.
Бергер решил снова вернуться к багажу и спросил:
– Что вы сделали с вещами обвиняемой, которые, как выговорили, остались у вас в квартире?
– Передала их ее адвокату.
– Под ее адвокатом вы имеете в виду Перри Мейсона, который внастоящий момент сидит рядом с Элеонорой Корбин?
– Да, сэр.
– Когда вы передали их ему?
– Семнадцатого августа, во второй половине дня.
– Почему так получилось, что вы передали багаж ПерриМейсону?
– Он пришел ко мне вместе со своей секретаршей, ДеллойСтрит. Он знал, что обвиняемая жила вместе со мной, и из того, что он говорил,я поняла… В общем, он хотел забрать ее вещи, и я их ему отдала.
– Вы отдали Перри Мейсону те вещи, что обвиняемая оставила увас в квартире?
– Да, сэр.
– Взгляните, пожалуйста, вот на эту сумку, – сказалГамильтон Бергер, показывая сумку свидетельнице. – На ней выгравированыинициалы «Э.К.». Вы видели ее когда-нибудь раньше?
– Да, сэр.
– Где?
– В своей квартире.
– Когда?
– Когда Элеонора Корбин переезжала ко мне и во второй раз –когда ее забирал Перри Мейсон.
– То есть это один из предметов багажа, переданных вамиПерри Мейсону? – уточнил Гамильтон Бергер.
– Да, сэр.
– Взгляните, пожалуйста, вот на этот чемодан. Вы егоузнаете?
– Да, сэр. Это один из чемоданов, с которыми Элеонора Корбинпереехала ко мне и который я в дальнейшем отдала Перри Мейсону.
– А вот этот чемодан?
– Его тоже принесла с собой Элеонора, а я отдала его мистеруМейсону.
– Я прошу приобщить эти вещи к делу в качестве доказательствсо стороны обвинения, ваша честь, – обратился Гамильтон Бергер к суду.
– У защиты есть возражения? – поинтересовался судья Моран уМейсона.
