лишь ночью просветлённая позволяла себе сбросить оковы трудного дня и наконец-то стать настоящей: свободной, никому не обязанной и настойчиво ищущей путь ко всему, что ей важно найти.
На нужную дорогу девушка вышла практически сразу. Стоило только зажмуриться, прислушаться к своим ощущениям, и потоки духовной энергии заструились к ней тонкими нитями. По ним она добралась до обители. Тихой, как и всегда, наполненной ароматом цветущих деревьев и окутанной плотной туманной завесой.
Туман, смешавшись со тьмой, потерял свой безупречный оттенок. Теперь серый и призрачный он проникал вместе с воздухом в лёгкие, оставлял в них почти незаметный, мистический страх.
Размытые силуэты построек проступали сквозь дымку тёмными пятнами. Мгла поглотила их гордость, спрятала от равнодушного взора луны их величие, опустила на крыши таинственный занавес. За ним, полупрозрачным и зыбким, было трудно понять, какая постройка из всех является библиотекой.
Не успела Цайхуа сделать и пары шагов, как перед глазами вдруг промелькнул знакомый ей силуэт. Сердце забилось в груди чуть быстрее, когда пространство вокруг озарилось мерцающим светом. Это была снова она — та самая призрачная девушка, ученица основателя школы Чэнсянь, отдавшая жизнь за него и свободу этого мира.
— Юйчжоу? — позвала Цайхуа.
Та грустно ей улыбнулась и чуть заметно кивнула. Призрачные волосы девушки свободно струились по её стройному телу. Это напомнило Лу Цайхуа, каким образом погибла эта отважная просветлённая. Крайне нелепо и очень обидно. Но ведь так и случается в жизни.
— Если можно, отведи меня в свою башню, — попросила Лу Цайхуа. — Мне очень нужно найти одну книгу.
Юйчжоу улыбнулась чуть шире и полетела вперёд, оставляя за собой искрящийся духовной энергией след. Она не оглядываясь, будто знала, что Цайхуа без промедлений пойдёт за ней. И та действительно пошла. А что ещё оставалось? К тому же, этой призрачной девушке, открывшей ей своё прошлое, Цайхуа доверяла.
Стены здания, в которое Юйчжоу привела Цайхуа, оказались окутаны мягким сиянием. Словно живое, оно отдавалось пульсацией на каждый шаг девушки, становилось чуть ярче и вновь затухало, когда прекращалось движение. Застоявшийся воздух хранил запах старости, слегка кружил голову и отчего-то казался знакомым. Внутри что-то подсказывало: это не библиотека. Тем не менее, Цайхуа продолжала идти, сознательно упуская возможность вернуться назад.
В гулком эхе, заполнявшем этот пустой коридор, вдруг отчётливо проступили два голоса: мужской, суровый и грубый, и нежный, совсем ещё детский. Только услышав их, Цайхуа замерла в нешуточной панике. Ночью все её чувства обострялись почти до предела, и теперь, когда она очутилась в столь подозрительном месте, внутри неизбежно рос страх.
Идти ли ей дальше, если здесь кто-то есть? Встреч с незнакомцами она не планировала: все они приведут к неприятностям. Однако Юйчжоу непреклонно звала за собой, а сама Цайхуа сбилась со счёта ещё на первых поворотах. Теперь не получится выйти отсюда самой. Она может либо стоять, либо двигаться дальше, прислушиваясь к голосам, что проступали из стен вместе со странным, мигающим светом.
— Отец, я не хочу умирать, — в детском голосе не было грусти. Он прозвучал смиренно и тихо, словно речь сейчас шла о погоде.
— Ты не умрёшь, — уверенно ответил мужской. — Ты любишь людей, этот мир и его красоту, так?
— Да, отец, — согласился ребёнок. — Но ведь я даже не успел его посмотреть.
— Ничего. Он погибает, там почти ничего не осталось. Но если ты хочешь спасти его для всех этих людей…
— Конечно хочу! Только… Отец, мне правда страшно.
— Я понимаю, Ян-Ян, понимаю. Но ты должен помнить: ты единственный ключ к спасению мира. С твоей помощью наставник Чэнсянь заключит демонов в Мрачном чертоге. Никто другой, кроме тебя, не подходит. Ты веришь мне?
Ненадолго в коридоре воцарилось молчание, и спина Цайхуа вновь покрылась мурашками. Она не имела понятия, чьи голоса раздаются вокруг, но одного только смысла их диалога было достаточно, чтобы заставить её мелко дрожать.
Какие события связаны с изгнанием демонов? Кровь стыла в жилах от каждой новой догадки, но всё окончательно похолодело внутри, когда Цайхуа услышала последнюю фразу:
— Верю. Я люблю этот мир и тебя, папа. Ради всех вас я готов отдать свою жизнь.
В этот момент Цайхуа и Юйчжоу вышли в просторную залу, залитую ярким, почти ослепляющим светом. Мощный поток духовной энергии перехватил дыхание девушки, заставил её изумлённо застыть прямо в проходе.
Источником ци оказался маленький шар: возьми Цайхуа его в руки, и он бы с лёгкостью поместился у неё на ладони. Свет, исходящий от шара, также пульсировал, словно являлся чьим-то крохотным сердцем, а расположенный под ним пьедестал был весь испещрён защитными символами.
Юйчжоу хлопнула в ладоши от радости и, совершив кульбит вокруг Цайхуа, подлетела к шару духовной энергии. Ну же, скорее, говорил её взгляд. Очарованная этим сиянием, Лу Цайхуа последовала за призрачной девушкой. Мгновение, и пальцы её коснутся источника ци, растворятся в этом тепле навсегда. Она должна это сделать. Все ответы кроются здесь.
Прямо над ухом внезапно раздался голос Циньюэ.
— Что ты делаешь?!
Примечание автора:
慧 (Хуэй) — умный, сообразительный;
阳阳 (Ян-Ян) — детское имя; а ещё иероглиф «阳» означает тот самый «Ян» из китайской философии про Инь-Ян. Ян — мужское начало, огонь, солнце, свет, активность и т. д.
Глава 14. Чем больше ты сможешь узнать, тем лучшее будущее себе обеспечишь и избежишь многих проблем
Цайхуа отдёрнула руку, и наваждение бесследно растаяло в чуть потускневшем сиянии ци. Свет, исходящий от шара, сделался мягким. Теперь он освещал только центр нефритовой залы, позволив белым высоким колоннам, окружавшим её по периметру, укрыться в тени.
— Я…, — Цайхуа растерянно скользнула взглядом вокруг.
Юйчжоу исчезла, словно её здесь и не было. Словно всё это время она была плодом фантазии Лу Цайхуа, как и голоса мужчины с ребёнком, как и эта манящая, захватывающая дух, энергия шара.
— Я не знаю. Правда не знаю. Оно само как-то.
Тай Циньюэ оставалась спокойной. Как если бы сейчас не она застукала Лу Цайхуа на вершине Тайшань, в самом сердце обители бессмертных. Резкие тени, что легли на лицо главы школы, казалось, пропитывали его ещё большей суровостью: непреклонной, но справедливой. Женщина хранила молчание. Было понятно — такой ответ её ничуть не устраивал.
— Я нарушила правило, — честно созналась во всём Цайхуа. Отрицать очевидное, как и пытаться себя оправдать, просто не было смысла. — Я знала, что Вы меня сюда не пустите, но именно здесь я оказалась случайно. Не разглядела в темноте библиотеку, вот и забралась сюда.
Если Циньюэ и не поверила ей, то
